Современному киевлянину сложно представить, что когда-то не было ни Троещины, ни Оболони, ни Позняков… Не было высотных массивов, город был вдвое меньше, улицы вдвое уже…
Да и горожане прошлого века разительно отличались от нынешних. Инна Георгиевна Делеур поделилась своими воспоминаниями о Киеве периода Второй мировой войны, неизвестного для молодежи, но навсегда оставшегося в памяти ее поколения. Киевляне не имели своих квартир Портрет столицы середины прошлого века воссоздан во многих книгах, но, увы, редко можно встретить людей, которые являются живой историей города.
Коренная киевлянка Инна Делеур теперь живет на окраине Киева – возле станции метро «Героев Днепра», а о центре столицы у нее остались лишь воспоминания детства и юности и множество альбомов с фотографиями.
"Сколько поколений моих родственников жило в Киеве, мне точно неизвестно, - рассказывает Инна Делеур, - Но первые упоминания о нашем роде, датированные 1830 годом, я нашла в одной из книг по истории Киева. В 1937 году моим родственникам по дедушке пришлось уничтожить все архивные документы нашей семьи. Тогда боялись рассказывать о дворянском происхождении, это скрывали. Мой дедушка, Евгений Контрубинский, был довольно известным в Киеве педиатром.
Наша семья снимала огромную многокомнатную квартиру в самом центре города: на улице Подвальной, 28 (сейчас улица Ярославов Вал). Тогда многие киевляне, даже очень состоятельные, жили в доходных домах. Порою люди снимали целые этажи, обставленные шикарной мебелью, и жили там несколькими поколениями на протяжении многих лет. Для дедушки семикомнатная квартира была не только семейным очагом, но и рабочим кабинетом, где он принимал пациентов. Также дудушка успел побывать в 1914 году гласным в Городской Думе, но поскольку он был человеком очень деятельным и активным, это занятие ему скоро наскучило. Когда к власти пришли большевики, многие апартаменты начали принудительно уплотнять новыми жильцами, и эта участь постигла также семью Евгения Ксавериевича. В результате на Подвальной, 28 вместо доходного дома появились большие коммунальные квартиры, где ютилось много семей. В детском саду учили петь на немецком С приходом большевиков изменилась жизнь большинства представителей киевской интеллигенции. Многие были репрессированы, другим пришлось поменять род деятельности".
"Я родилась в 1936, когда дедушка уже умер, - рассказывает Инна Георгиевна, - Но порядки, которые он установил в доме, сохранялись на протяжении всей моей жизни. Родилась я в одной из комнат когда-то большой квартиры на Подвальной, которая досталась моей маме Елизавете теперь уже в коммуналке. Помню эту комнату: она была с высокими потолками и площадью в целых 42 квадратных метра. Позже, когда я подросла, нам выделили квартиру на Бастионной, которая вся была такой же площади, как и моя родная комната. Детский сад, в который я ходила, находился неподалеку от дома: на Подвальной, 25. Вскоре началась вторая мировая война.
Мама пошла работать в детский дом на улице Овруцкой, отец ушел на фронт. Инна Георгиевна хорошо помнит свой садик, которому покровительствовала Украинская Дума. Даже во время оккупации Киева малыши водили хороводы и распевали песни … на немецком языке, которому их там обучали. Немецкую новогоднюю песенку – аналог русской «В лесу родилась елочка» - женщина помнит по сей день. Во время оккупации центр столицы был мертвой зоной С 1941 по 1943 год Киев был оккупирован немецко-фашистскими войсками. Многие киевляне были депортированы на специальные работы в Германию, еще больше людей лишились своих близких, жилья, сбережений".
"В годы оккупации мы с мамой жили в здании детского дома, где она работала, - рассказывает Инна Делеур, - Красная армия, находившаяся уже на подступах к Киеву, базировалась на Трухановом острове. Каждое утро наши устанавливали на острове советский флаг, и каждое утро фашисты его сбивали. Немцы опасались, что местные жители будут помогать советским солдатам".
"Поэтому всех киевлян, которые жили в районе от набережной Днепра и до улицы Саксаганского, выселили, а на всю эту огромную территорию людей пускали строго по специальным пропускам. Хотя Инне Георгиевне была всего 6 лет, она отлично помнит, как они с мамой решили попасть в «мертвую зону», чтобы забрать вещи из своей квартиры на Подвальной. - Мы проходили мимо 138-ой школы на Артема, - вспоминает Инна Делеур, - Там был сборный пункт, откуда собирали украинцев для отправки на работы в Германию. Здесь людей мыли (немцы были очень брезгливыми), сажали в трамвай и отправляли на вокзал. Рассаживали по вагонам. Для многих эта поездка была поворотной в их жизни.
Мы там наткнулись на охранника, который был украинцем, он сказал нам, чтобы мы срочно возвращались в другую часть города. «Вы что хотите, чтобы вас в Германию отправили?» - спросил нас солдат. Оказалось, что пропуск, который вчера давал нам право вернуться в нашу собственную квартиру за вещами, сегодня уже был недействительным. До конца войны мы оставались в детском доме. Однажды до нас дошел слух, что немцы перед своим отступлением собираются всех расстрелять. Ночью мы быстро собрали вещи и уже собрались бежать, но, к счастью, нам не пришлось это сделать, потому что утром в город вступила Красная армия. После войны семья Делеур вернулась в свою квартиру. Дом, хоть и с разбитыми стеклами, уцелел. Жизнь шла свои чередом, город отстраивался, возрождался".
"Потом я пошла в школу, - вспоминает Инна Георгиевна, - Она находилась возле Софийской площади напротив городской пожарной службы, и все ученики нашу школу очень любили. Сейчас в этом здании находится посольство. А тогда там учились дети, было много кружков, хороший преподавательский состав".
После окончания школы Инна Делеур поступила в Киевский политехнический институт, как тогда говорили КПИ. Студентами они часто ходили гулять на Владимирскую горку и в Ботанический сад. А потом, по распределению, киевлянка попала в далекую Сибирь.
Вернувшись через много лет в свой родной город, она его не узнала: Киев стал совсем другим: возвели новые микрорайоны, по численности населения равные целым городам, построили проспекты…
Город много раз менялся и меняется до сих пор. Проходят годы и целые столетия, люди стареют, а Киев остается все таким же молодым и прекрасным, как и много лет назад. Только уж очень не хочется, чтобы наши дети и внуки вместо того, чтобы любоваться уникальными склонами Днепра, натыкались бы повсюду на безликие стеклянные высотки.