"Посторонний"
Помимо того, что знакомые описывают Павла как тихого и застенчивого парня, они же утверждают, что он никогда не выделялся каким-либо агрессивным поведением, никогда не участвовал в конфликтных ситуациях, был далек от политики и религии, не водил домой компании и все свободное время посвящал учебе, что, возможно, объясняет отсутствие у него девушки. Кроме того, в одном из интервью научный руководитель Ласкин говорит, что Павел «был папенькиным сынком – всегда его слушался». В другом интервью, отвечая на вопрос о том, участвовал ли Лапшин в каких-либо фанатских движениях, Ласкин сообщает, что Павел «является единственным ребенком в семье, находился под пристальным контролем родителей. Родители жестко контролировали, чтобы он не участвовал в подобных экстремистских мероприятиях».
Одним их наиболее интересных наблюдений, которые я сделал на основе чтения более десятка опубликованных в Интернете характеристик Павла, является то, что ни в одной из них не присутствует указание на его положительное отношение к обществу. Неагрессивный – да, спокойный – да, но никто не называет его общительным, добрым или отзывчивым. На обеих имеющихся в публичном доступе фотографиях, запечатлевших церемонию награждения призеров конкурса студенческих работ, Лапшин выглядит спокойным и скромным, но также безэмоциональным, незаинтересованным, отсутствующим, посторонним.
«Посторонний» – так называется повесть французского писателя и философа Альбера Камю. В ней рассказывается о французе по имени Мерсо, который проживает в Алжире. Герой повести – отчужденный, изолированный человек, живущий лишь посредством личного сенсорного опыта. Главными событиями повести являются три ключевых момента жизни Мерсо: смерть матери, иррациональное убийство араба и суд. На вопрос председателя суда о мотивах убийства человека Мерсо ответил, что у него не было намерений убивать араба – он был ему безразличен – а все случилось из-за солнца, которое светило Мерсо в глаза.
Называя Лапшина «посторонним», я не стремлюсь сравнить его с Мерсо, но лишь хочу показать связь между общественной отчужденностью и безразличием к ценности человеческой жизни.
Если характеристики Лапшина верны, то он представляется замкнутым и отчужденным молодым человеком, находившимся долгое время под жестким контролем родителей и, в частности, отца, что, вероятно, способствовало росту ощущения беспомощности. Трагедия с матерью, возможно, была очень эмоционально воспринята Лапшиным, но она только углубила его бессильное безразличие по отношению к обществу. Даже если единственной радостью в жизни Лапшина были его занятия учебой, перспектива долгосрочной стажировки в компании, обладающей оборудованием, о котором в НМетАУ никто не может и мечтать, ужасала его, так как надолго отрывала от привычной среды обитания.
Если эти предположения верны, то приезд в Британию – абсолютно незнакомый для Лапшина мир – стал для него глубоким шоком. Однако одновременно его приезд был моментом его освобождения: из-под чрезмерной опеки родителей и гнета привычной коммуникации с окружающими. Убийство Мохаммеда Салима стало для него максимальным прорывом к без-общественной жизни и символом обретения новых сил или «эмпауэрмента» (англ. empowerment). Отец Лапшина, описывая свои ощущения от общения с сыном в первые недели после его приезда в Британию, говорит, что Павел был «радостно-возбужденным». Еще бы.
Религия и этническая принадлежность Салима, вероятно, играли меньшую роль по сравнению с его «удобностью» в качестве жертвы: 82-летний старик с тростью вряд ли мог оказать какое-либо сопротивление, но нападение сзади еще больше увеличивало шансы убийцы. Однако также возможно, что жертва была выбрана именно из-за религиозной и/или этнической принадлежности – в данном случае важно было то, что Салим был «Другим», что он отличался от убийцы своей культурой и/или цветом кожи. Это не подразумевает, что убийство Салима было совершено из «соображений» расизма или религиозной нетерпимости: убийство символизировало не войну с арабами или исламом, а «эмпауэрмент» убийцы – жертвой мог быть кто угодно, но беспомощный «Другой» был наиболее удобной жертвой.
Ультраправый террорист
Вторая часть версии строится на анализе хронологии событий с мая 2013 года, а также на изучении того, что осталось от личной веб-страница Павла Лапшина в сети «Вконтакте», которую мы с моим коллегой Павлом Клименко обнаружили 22 июля.
Название его страницы – «Diaries of Earl Turner» (Дневники Ерла Тернера) – отсылает к роману «Дневники Тернера», написанному американским неонацистом Уильямом Пирсом. Считается, что именно этот художественный роман, описывающий террористическую деятельность Тернера и свержение американского правительства, вдохновил реального американского террориста Тимоти МакВея, который в 1995 году организовал взрыв в федеральном здании в Оклахома-Сити, совершив, таким образом, самый крупный теракт в истории США до 11 сентября 2001 года. Идеализированная фотография МакВея также опубликована на странице Лапшина. Там же расположены ссылки на две книги Уильяма Пирса, антисемитские тексты и статья, прославляющая деятельность Национал-социалистического подполья – немецкой террористической группировки, члены которой убили 10 человек, преимущественно турецкого происхождения. В разделе «Интересные страницы» – ссылки на неонацистские группы «Славянское Возрождение» и «Молот Национал-Социализма».
Раньше страница Паши “ВКонтакте” имела совсем другой вид
Ранее уже озвучивались предположения о том, что его страница «Вконтакте» могла быть «фейком», подделкой. В конце концов, любой может создать страницу в социальной сети и назваться любым именем. Однако недавно появилось, как минимум, два свидетельства того, что это действительно его страница. Однокурсница Лапшина Ирина сообщает: «Когда зашла на его страничку “ВКонтакте”, я была в шоке, у него такого раньше не было, и все его старые фотки куда-то подевались». Свидетельство научного руководителя Ласкина представляют еще больший интерес: «Раньше страница Паши “ВКонтакте” имела совсем другой вид. Когда я в последний раз с ним переписывался, 14 июня, она была в том виде, в каком ее создал именно сам Павел. Потом с его страницы внезапно исчезла вся информация, а вместо нее появились записи националистического и экстремистского характера, включая и аватар».
Таким образом, обнаруженная страница действительно принадлежит Лапшину, но она радикально изменилась, если верить Ласкину, 14 июня. Эта дата действительно представляет интерес, но Ласкин либо ошибается насчет даты, либо говорит неправду. Посмотрим на материалы, которые Лапшин добавил на свою страницу до 14 июня.
- 21 мая он добавляет видео о Тимоти МакВее.
- 24 мая – видео о тренировках «Гитлерюгенда».
- 5 июня – добавляет изображение элемента детонатора («схема работы электронного ключа»).
- 5 июня – добавляет обложку книги «Дневников Тернера», которая становится его «аватаром».
- 14 июня – добавляет стихотворение российского неонациста Николы Королева.
Возможно, Ласкин не обратил на все это внимание, однако «террористический аватар» появился уже 5 июня, а в целом радикальные материалы были размещены на его странице с 21 мая. Важно отметить, тем не менее, что видео о «Гитлерюгенде», «схема работы электронного ключа» и стихотворение Королева были удалены, как минимум, 16 июня. Это подтверждает «кэш» поисковой системы Google.
В украинском сегменте Интернета также высказывались предположения, что «нормальная страница» Лапшина была взломана и в нее были добавлены экстремистские материалы. Однокурсники Павла говорят: «Все это больше похоже на то, что его аккаунт был взломан [...] с целью создания компрометирующих материалов в адрес Павла». Ласкин придерживается схожего мнения: «Записи, что были раньше, исчезли, а все эти датированы с 21 июня по 17 июля. От чего появилась такая мысль, не был ли взломан его аккаунт». Мой коллега Павел Клименко также настороженно относится к текущей странице Лапшина: «Складывается впечатление, что страницу специально “готовили” в обнаружению, оставив полное имя Лапшина и ВУЗ, в котором он учился в качестве единственной личной информации для идентификации страницы».
Я не могу согласиться с предположениями о том, что страница Лапшина была взломана. Во-первых, как указывалось выше, первые радикальные материалы появились на его странице еще 21 мая – за месяц до первого взрыва возле мечети в Уолзалле. Во-вторых, если бы Лапшина хотели скомпрометировать, то зачем было удалять материалы (видео о «Гитлерюгенде», рисунок элемента детонатора и стихотворение Королева), которые компрометировали его еще в большей степени? Кроме того, радикальные материалы «компрометируют» Лапшина лишь в отношении мотивации инкриминируемых преступлений, но не в отношении самих преступлений, свидетельства о которых собирались полицией из совершенно других источников (обыск по месту жительства и записи с камер наблюдения). В-третьих, почему – для «компрометации» Лапшина – не были размещены материалы о норвежском ультраправом террористе Андерсе Брейвике, который в значительно большей степени известен обществу, чем немецкое Национал-социалистическое подполье или тот же Тимоти МакВей?
Таким образом, существуют свидетельства того, что обнаруженный аккаунт Лапшина действительно принадлежит ему, а доводы тех, кто считает, что его страница была взломана, не выдерживают критики.
Содержание страницы Лапшина, вне всяких сомнений, проливает свет на мотивацию инкриминируемых ему взрывов возле мечетей в трех городах. Вторая часть моей версии исходит из предположения о том, что после того, как Лапшин убил Мохаммеда Салима, освободившись таким извращенным способом, как от опеки родителей, так и от беспомощности своего безразличия к обществу, он начал процесс (само-)радикализации через ультраправый сегмент российского Интернета.
Ультраправый террор, включающий в себя атаки с использованием взрывных устройств, не является частью украинской праворадикальной субкультуры. Заявление главы британской организации «Вера имеет значение» Фияза Мугала, который комментировал обвинения в адрес Лапшина, о том, что в Украине наличествует «мощная насильственная анти-иммигрантская субкультура», только отчасти соответствует действительности. В Украине действительно крайне негативно относятся к выходцам из Африки и Азии, однако негативное отношение не обязательно влечет за собой организацию анти-иммигрантских движений и/или насилие по отношению к представителям неславянских или неевропейских этнических групп. Украинские крайне правые предпочитают физические нападения скорее на своих идеологических противников, чем на «расовых врагов».
Несмотря на то, что радикализация Лапшина проходила под влиянием «творчества» американских и немецких ультраправых террористов, он изначально руководствовался материалами и переводами, подготовленными именно российскими неонацистами. Содержание его страницы показывает, что его радикальные публикации – это в основном «перепосты» из российских правоэкстремистских групп «Правая литература», «Славянское Возрождение» и «Молот Национал-Социализма».
Если «эмпауэрмент» Лапшина стимулировался неспособностью британской полиции на протяжении долгого времени обнаружить убийцу Салима, то и «эмпауэрмент», и растущее чувство безнаказанности способствовали его глубокой и быстрой крайне правой радикализации. Этому уже не мог помешать «жесткий контроль» со стороны родителей: Лапшин был свободен и находился вдалеке от повседневной среды. Ласкин упоминал, что Павел «никоим образом не проявлял заинтересованности» в экстремизме и национализме. Конечно, Лапшин вряд ли вообще интересовался чем-либо помимо учебы, к тому же он был внуком Героя Советского Союза, поэтому «гнет» собственной биографии оказывал дополнительное – но при этом нерефлективное – негативное отношение к национализму. Но, опять же, в Британии Лапшин стал свободным и от «гнета» биографии. Кроме того, если он вообще никогда не читал праворадикальных текстов, то интерес к ним – на фоне «эмпауэрмента» – мог быть гораздо сильнее, чем в обычной ситуации. К тому же «запретный плод сладок».
Более того, радикализация Лапшина проходила в чрезвычайно благоприятном контексте. 22 мая – через день после того, как Лапшин добавил на свою страницу первый «террористический» материал – в южном Лондоне двумя исламскими радикалами нигерийского происхождения был зверски убит британский солдат Ли Ригби. После этого убийства поднялась волна исламофобских атак на мусульман и их культовые сооружения. Согласно статистике организации «Телл МАМА», которая занимается сбором информации об исламофобских атаках в Британии, в период с 22 мая по 25 июня было зарегистрировано 241 преступление ненависти по всей стране. В это число входят 25 случаев нападений и вандализма в отношении мечетей и исламских институтов.
Крайне правая (само-)радикализация и повсеместные нападения на мечети подтолкнули Лапшина к террористической деятельности. У него был опыт изготовления взрывчатки и в августе 2010 года он уже привлекался к административной ответственности за незаконное проведение опытов с химическими веществами. Вероятнее всего, он решил встать на террористический путь в конце мая – начале июня, для чего он начал поиск в Интернете необходимых инструкций. Отдельные публикации на его странице соответствуют дням проведения двух первых взрывов. 21 июня он публикует идеализированную фотографию Тимоти МакВея, а вечером того же дня взрывается бомба возле мечети в Уолзалле. 28 июня была опубликована ссылка на антисемитский текст, но также взорвана бомба возле мечети в Вулверхэмптоне, а за день до этого Лапшин разместил ссылку на русский перевод романа «Охотник» того же Уильяма Пирса. Как упоминалось ранее, двухнедельный перерыв между взрывами в Вулверхэмптоне и Типтоне мог быть вызван модификацией взрывного устройства – в него должны были быть добавлены гвозди, так как первые две бомбы не принесли желаемого эффекта. Взрыв в Типтоне произошел в день похорон Ли Ригби, однако, возможно, это всего лишь совпадение.
Вместо заключения
Решение о виновности или невиновности Павла Лапшина будет принимать британский суд. Представленная выше версия основывается на предположении о том, что полиция графства Уэст-Мидлендс арестовала и предъявила обвинения именно тому человеку. В обвинении ничего не сказано о мотивации подозреваемого и, возможно, мы узнаем о причинах совершения всех этих преступлений в процессе судебного разбирательства.
Моя версия вероятной мотивации подозреваемого вкратце заключается в следующем:
- Павел Лапшин не планировал совершение каких-либо преступлений до приезда в Британию.
- Убийство Мохаммеда Салима он совершил в целях освобождения от «гнета» своей повседневности и биографии, от родительского контроля и ради достижения «эмпауэрмента».
- На фоне экзистенциального опыта, полученного после убийства, Лапшин прошел быстрый и глубокий процесс радикализации, которому способствовало чтение экстремистских текстов в российском сегменте Интернета, а также волна исламофобии, поднявшаяся в Британии после зверского убийства Ли Ригби исламистами.