«Я никогда не видел Лазаренко у нас в банке. Правда, ему вручали первую карточку Visa, официально выпущенную в Украине»
С.К. Итак, продолжаем. Вы были другом детства Александра Турчинова, вместе росли. Верно?
А это вы откуда знаете?
Да, мы дружили с Александром Валентиновичем в детстве. Собственно, дружили наши родители, мы жили по соседству, так и общались. Потом жизнь развела. Потом вновь свела…
С.К. Как свела?
На закате советской власти была в Днепропетровске такая издательская группа «ИМА-Пресс». Александр Валентинович был ее совладельцем. Его тогда еще называли «самым окладистым». Как у соучредителя, оклад у него, конечно, был самый большой, борода – тоже большая, действительно окладистая.
С.К. Вы там работали?
Около года. После «ИМА-Пресс» мы с Александром Валентиновичем расстались, да так больше и не общались.
…Еще одну интересную историю о нем помню. Когда Турчинов впервые шел на выборы, то представлялся как директор Института проблем экономики, политики, и права. Это сейчас все регалии нивелированы, а в те времена словосочетание «директор института» действовало на людей магически.
Посмотрите, говорили люди, такой молодой, а уже директор института; такой солидный, с бородой.
В Днепропетровске еще при Союзе построили музыкальное училище, в 90-е огромное здание пустовало, только кое-где по этажам были офисы разбросаны. Один из таких офисов – маленькая комната, на ней – табличка «Малое предприятие «Институт проблем экономики, политики и права». Штат: директор, его заместитель и водитель. Вот и весь институт. Но звучало солидно, надо отдать Александру Валентиновичу должное (улыбается).
С.К. Это правда, что у Лазаренко была доля в «Привате»?
Я не знаю. Напрямую такого быть не могло, формально «Приват» образовывали четыре компании: «ООО «Вист», ООО «Сентоза», ООО «Солм» и ЗАО «Приват-интертрейдинг». Эти компании создавали партнеры-совладельцы «Привата», плюс они выделили какую-то минимальную долю Тигипко.
Как потом менялась структура собственников я не знаю. Скорее всего, если нечто подобное происходило, то вне законодательного поля Украины. А вычислить конечного бенифициара какой-нибудь очередной кипрской оффшорки, как вы знаете, практически невозможно, если только он сам этого не захочет. Следовательно, ответа на ваш вопрос у меня нет.
Во всяком случае, я никогда не видел Лазаренко у нас в банке. Правда, ему вручали первую карточку Visa, официально выпущенную в Украине.
А.Я. Расскажите.
1997-й год, он был премьер-министром. Это сейчас пластиковые карточки обыденны и привычны, а тогда были еще невиданной диковинкой. Существовала практика: когда в стране начинается выпуск карточек, первые торжественно вручают руководителям государства, первым лицам.
В этой связи в Киеве состоялось большое мероприятие, его широко освещали СМИ.
«В то время по городу ходили слухи о том, что интересы Павла Ивановича безграничны»С.К. В те годы в Днепре всякий бизнес выше среднего мог существовать и развиваться исключительно при условии, что пятьдесят процентов контролировались Лазаренко. Разумеется, неофициально. Кличка «Паша-пятьдесят процентов» - это не выдумки свидетелей по делу Щербаня, а реальность тех лет. И вы это знаете.
Да, в то время по городу ходили слухи о том, что интересы Павла Ивановича безграничны. Но, нашего банка это не касалось. Во всяком случае, я его в банке, повторяю, не видел, а разговоров о каком-либо давлении на нас от коллег не слышал. При том, что тогда имел возможность слышать многое.
С.К. Почему у вас была такая возможность?
Когда только перебрались в новый офис, где-то в 1993-м или 1994-м…
С.К. На набережной?
Да, на набережной (центральный офис «Привата» - своеобразной архитектуры здание, находящееся в отдаленной от центра части набережной Днепропетровска, - ред.). У нас там была своя столовая и существовала практика: члены правления и учредители банка обедали все вместе. В одно время приходили в столовую мы – топ-менеджеры, Боголюбов, Коломойский, Мартынов, покойный Милославский. На момент создания банка, его учредители не были уж очень богатыми людьми, не существовало этого специфического флера, потому и отношения у нас были очень демократичные. Со временем, конечно, демократия исчерпалась… А тогда самым, пожалуй, солидным, мудрым, был Леонид Аркадьевич Милославский. Он же – старший по возрасту.
С.К. Милославский умер внезапно – от сердечного приступа. Многие тогда в Днепре считали эту смерть неслучайной. Именно его доля «Привата», говорят люди знающие, в последствие досталась Лазаренко.
Я сказал вам правду: я этого действительно не знаю. Домысливать – не хочу.
С.К. Мне интересно, каким тогда был Коломойский.
Коломойский – очень хороший шахматист, он всегда очень любил математику, в результате – привычка все тщательно просчитывать. С другой стороны, он отчаянный. Очень уважаю таких людей. Таких людей немного.
«Клиентом «Привата» Тимошенко стала с июля 1992-го года. Может, даже раньше»
С.К. Тимошенко как-то сказала – абсолютно серьезно – с детства знала, что будет руководителем государства. Мне вот интересно, двадцать лет тому в ней это чувствовалось уже?
Да, однозначно.
…Помню мы занимались очень выгодным бизнесом: проведением и сопровождением денежных переводов — платежей между Украиной и Россией. Украина выходила из рублевой зоны и возникла проблема с переводом денег. Тогда платежи комплектовались ручным способом, по 100 платежек. К ним была сопроводительная бумага, где записана перечисленная сумма, количество листов в пачке, номер, дата отправки. Все прошивалось сургучной ниткой, все это делалось в Национальном банке.
Это попадало в Москву, в центральное операционное управление (ЦОУ), потом — в главный вычислительный центр (ГВЦ), оттуда - в районный кассовый центр, и уже оттуда - получателю.
И вот нужно было организовать прохождение этих платежек. Прежде всего, знать в какой именно пачке твоя платежка. Если платежка застревала - попасть в ЦОУ в Москве, найти платежку. Или договориться, чтобы ее нашли. Найдя – выдернуть, вместе с сопроводительной бумагой, из этой пачки и запустить на главный вычислительный центр, оттуда - на кассовый центр.
Словом, целая история.
Комиссионные, которые брал банк, предусматривали прохождение всех этих процедур. Но, из-за неразберихи – в связи с выходом из рублевой зоны – получалось, что отправив огромное количество платежей, довольно сложно было понять, доходят ли они до Москвы.
К лету стало понятно: платежи, скорее всего, застряли. Меня вызвал Тигипко, описал ситуацию и попросил поехать в Москву, «протолкнуть» деньги наших клиентов.
Ну, я поехал. ЦОУ – режимный объект, туда так просто не зайдешь даже. Но, находился он в одном здании с «Росссельхозбанком». Каждое утро я покупал в киоске бутылку спирта «Роял», вручал ее сторожу, который мне выписывал пропуск в «Росссельхозбанк». Так я заходил в здание, а потом – по коридорам, этажам и т.д. – попадал непосредственно в ЦОУ.
Там был зал, где хранились платежки. Огромное помещение с цинковыми – как в морге – столами. На столах – горы, буквально горы – пачек с платежками. Их нагромождали друг на друга до тех пор, пока они попросту не начинали сваливаться. Были такие «уникумы», действовавшие по-варварски. Находя «свою» платежку, выдергивали ее из пачки, срывали «сопроводиловку», нитка рвалась, остальные платежки рассыпались вокруг. Получается: потерянные деньги. Не знаю, дошли ли они когда-то потребителя или нет. Таких вот платежек на полу в зале было рассыпано в 10-сантиметровый слой буквально (показывает рукой расстояние от пола).
Захожу, значит, в зал, чтобы найти свою пачку, спотыкаюсь об эти рассыпанные платежки, поднимаю первую попавшуюся. Вижу: «Корпорация «Украинский бензин», город Днепропетровск. И сумма большая — 200 или 300 тысяч рублей. Это как 15 «Жигулей».
Меня это очень удивило. Странно, думаю, оказывается, есть у нас в городе такая фирма. Причем платежка лежала уже два или три месяца.
С.К. То есть, они этих денег даже не хватились?
Нет.
С.К. Я правильно понимаю, что помочь тогда КУБу вы не могли?
Верно, не мог, ведь у них не было сопроводительной бумаги. К тому же в моем списке клиентов, чьи деньги необходимо «протолкнуть», их не было. Но, название КУБ я тогда запомнил.
С.К. Сама Юлия Владимировна была уже известна в то время?
Не скажу, хотя ее фамилия тогда звучала. Звучало название фирмы. Вообще тогда впервые стали звучать люди, у которых вдруг появились деньги. Эти люди появлялись, исчезали, разорялись, что-то менялось постоянно, а Тимошенко оставалась.
Клиентом «Привата» она стала с июля 1992-го года. Может, даже раньше. Мы сталкивались в банке, но с ней напрямую не работали.
С.К. Во времена ее премьерства у вас был конфликт, насколько помню.
Да. В начале 2009-го, когда банки сыпались под ударами кризиса, Юлия Владимировна презентовала систему, на основе которой потом принимались решения о государственном рефинансировании банков. Собрали специалистов, присутствовали Тигипко, Пинзеник, западные банкиры, был Стельмах…
Юлия Владимировна очень вдохновенно описывала идею. При этом она говорила о том, в чем ничего не понимала. Я слышал-слушал, а потом – не слишком, увы, сдержанно – высказал свое видение последствий предлагаемого ею решения.
Наверное, я был неправ, что высказался открыто. Сейчас бы, наверное, уже так не поступил. Но, тогда случилось, что случилось. И Юлии Владимировне не оставалось ничего, кроме как мне ответить. Как она умеет… (улыбается).
Такая, вкратце, история.
«Пред нами не ставится из Москвы никаких специальных «околополитических» задач»
А.Я. Возвращаемся к экономической тематике. К российским банкам в Украине существует некое предубеждение. Почему, как считаете?
Прежде всего. Мы - украинский банк. Более того, российских клиентов у нас не так много. Да, есть клиенты, имеющие какое-то дальнее отношение к мощным российским экономическим группам, но и это не показатель. В целом, если взять нашу клиентскую базу, 90% - украинские предприятия.
А.Я. То есть, вы не являетесь этакими закамуфлированными шпионами российской экономической разведки?
Конечно, нет. Могу сказать, что никаких подобного рода задач, никаких схем, никаких моделей, в которые вовлекались бы три российских банка (ВТБ, Сбербанк России и ВЭБ/Проминвестбанк, - LB.ua), работающие в Украине, просто не существует.
…Да, имея в Украине три мощных банка, имея здесь определенные экономические интересы, логично, Москва могла бы пытаться что-то подобное предпринимать. Во всяком случае, искушение очевидно. Почему не предпринимает, для меня самого это загадка (улыбается).
Хотите верьте, хотите – нет, перед нами не ставиться никаких специальных «околополитических» задач. Задача одна: работать, зарабатывать. Сейчас даже уже не столько зарабатывать, сколько восстанавливать утраченное в кризис, выживать.
Вообще нам не стоит преувеличивать свою значимость для России. У них огромное количество своих проблем
А.Я. Насколько иностранный инвестор защищен правовом поле Украины?
«Строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения». Если взять украинские законы, принимавшиеся последние 20 лет, плюс профильную законодательную базу, оставшуюся еще от СССР, в целом она очень хороша и создает все условия для эффективной работы не только иностранного, но и отечественного инвестора. Однако, законы в нашей стране, увы, в массе своей не выполняются. Мы – страна правовых нигилистов.
… Для того, чтобы «жить, как в Европе», необходимо выполнять два условия. Первое: соблюдать законы, начиная с бытового уровня. Второе: платить налоги.
Человеку, который платит налоги, не все равно куда они расходуются. Ведь что происходит сегодня? Взять«страшилки» для малого бизнеса. Абсолютно благое и правильное решение навести порядок в малом и среднем бизнесе приводит к тому, что люди, не разобравшись, выходят на улицы. Хотя, не факт, что эти нововведения бы им повредили действительно.
С.К. Это вы о налоговом майдане?
Конечно. Я уверен, что людей искусственно вывели. Самим им за что было выходить? Им предложили честно заплатить минимальные налоги. В этом случае человек бы получил возможность: спать спокойно и спрашивать, куда идут эти налоги, почему на деньги налогоплательщиков покупаются паровозы по цене космического корабля и т.д.
Только когда эти два условия будут выполнены, в стране что-то изменится. А то сегодня сидит человек за рулем раздолбанной «десятки», он не заплатил 200 грн налогов и очень этим доволен. При этом прощает то, что смыливаются $100 млн из госбюджета непонятно куда.
А.Я. Налоги, так или иначе, платит каждый. Элементарно - при покупке любого продукта, 20% НДС.
Налоги он платит. Но, не спрашивает куда они идут. Такая позиция активно поддерживается в обществе и государстве. До тех пор, пока общество не станет спрашивать (а спрашивать он не будет до тех пор, пока не будет платить в полном объеме и пока написанные законы не станут исполняться), до тех пор пока не будет работать законоисполнение и законопослушание, но пока будут работать двойные стандарты, до тех пор Украина будет иметь, как вы выражаетесь, плохую бизнес-среду.
«Если брать «этих ребят», как вы выразились, они оказались удивительно креативными»
С.К. Может ли экономика, точнее ее нестабильность, стать катализатором политических перемен? Бытует мнение: эти ребята у власти до тех пор, пока удерживают экономическую ситуацию.
Нельзя жить в ожидании того, что вот-вот произойдет нечто плохое.
Вообще если брать «этих ребят», как вы выразились, то они оказались удивительно креативными. В подходах, в выработке новых инструментов…Например в банковском секторе, золотые инвестиционные монеты. Уникально, просто, толково и эффективно. Почему раньше монеты завозились и продавались нами из Германии? Почему мы, таким образом, поддерживали экономику немецких, американских банков? Еще пример - облигации, векселя финансовые, - тоже интересный инструментарий.
Иное дело: подобные новации - как яд: полезны в малых дозах, но, если переборщить, могут быть весьма опасны. если такой инструмент попадает в руки людей не креативных, но прагматичных.
С.К. Арбузов креативный или прагматичный?
Креативный. Для меня это стало неожиданным, поскольку он довольно закрытый человек.
С.К. Почему он закрытый человек?
Ну, а что вы о нем знаете? Я - ничего. Я не знаю, чем он увлекается, я не знаю, чем живет. Собственно, меня это и не слишком интересует, но Арбузов закрыт, согласитесь..
С.К. То есть, меры в экономике, которые они сегодня принимают, они нормальные, полезные?
Я считаю, что они креативные и что они предлагают интересные инструменты, которые при разумном контролируемом использовании способны дать очень большой, весьма положительный экономические эффект.
Не берусь прогнозировать видимость этого эффекта к 2015 году, поскольку для экономики и для финансового мира глубина прогнозов полтора-два года – сегодня уже много. Экономика очень инерционна. Эту машину долго раскачивать, но и долго останавливать.
С.К. То есть, формула: "в экономике все плохо и буквально завтра обрушился" - общественный стереотип?
Не думаю, что в экономике все в порядке. При условиях тяжелого наследства - не будем говорить, чьего - в условиях ухода из Украины банков западных, в условиях сложных отношений с МВФ, сложных отношений с Евросоюзом, с Россией...
На фоне всего этого им удается поддерживать относительную стабильность, не допустить накала в обществе. Восстанавливается система государственного управления.
Я их не хвалю, просто констатирую факты.