Юрий, вы – австриец, человек с классическим музыкальным образованием. Как получилось, что вы стали играть фолк-музыку одного украинского села?
Юрий Буковинец (кларнет, тарагот, флейты): Во первых, я считаю Украину частью Европы и в этом смысле играл и играю европейскую музыку. Во-вторых, да,я учился в Венской консерватории, но мне не нравилась атмосфера. Слишком много снобизма. Я ушел оттуда и ни разу не пожалел об этом.
У вас в Закарпатье есть знаменитый поэт, лауреат Шевченковской премии Петро Мидянка. Знаете такого? Он считает, что ваша музыка, цитирую, «почти стопроцентная мараморошская эника без примеси румынщины и цыганщины». Вы с этим согласны?
Ю.Б.: В нашей музыке есть этническая основа. Это клезмерская музыка Марамороша, близкая к музыке этнических русин. Когда-то ее играли евреи. Она родилась в Закарпатье, испытала на себе множество влияний. Румынских и цыганских в том числе. Никакое влияние не бывает односторонним. У нас звучит много этносов. Надо бы с Петром встретиться и как следует обсудить это.
Пишут, что Hudaki Village Band звучат архаично. Где же ваш архаичный звук? Инструменты современные, музыканты молодые, образованные.
Ю.Б.: Возможно это я где-то неудачно выразился, вышла ошибка. Вы же слышите, на каком языке я говорю? Вообще иногда удивляюсь, что меня понимают. Архаичный у нас не звук, а материал. Сейчас мы целенаправленно его ищем.
Только сейчас? Бэнду, слава Богу, 17 лет.
Ю.Б.: На более ранних наших дисках вы можете услышать разные песни.
Какие?
Владимир Короленко (цимбалы): Никакие. Попсу. Народное украинское «лалалала».
Ю.Б: Это мы сейчас отложили. Все согласны с тем, что старинный материал богаче. Он настоящий, там много сильных эмоций. Поверьте, как австриец я бы не стал играть музыку, которую надо было бы утюжить, причесывать и делать ее красивой. Мы нашли то, где все есть. Очень стараемся ничего не испортить. К сожалению, в Украине музыкантов с таким отношением к материалу – единицы. Как бы некорректно это ни звучало.
Нет партитур, вы не играете по нотам, такой редкий фолк нигде не записан. Как вы находите свою музыку?
В.К.: Ноты нам не мешают, мы ими не пользуемся. У нас есть Сергей, баянист, и скрипач Миша, которые не знают нот. Играют с того места, куда палец положишь. Живые носители традиции. Это редкость для коллектива украинского. А у нас аж две таких редкости. Переняли музыку от деда и прадеда. Они, бывает, садятся и что-то играют. Мы срочно ищем телефон, чтобы записать. Потому что через пять минут они уже могут не вспомнить, что играли.
Ю.Б.: У нас в селе есть еще один вокалист. Извозчик. Поет прекрасно. Мы не можем брать его на гастроли, он слишком свободный. Абсолютно аутентичный. Никогда не работал на свадьбах. Вообще не испорчен. Когда я думаю над репертуаром, прикидываю, спел бы он это или нет. Если да – оставляю песню. Это наш индикатор. Если он начинает петь под нас, значит – пойдет. Надо к нам приехать, чтобы понять этот феномен.
В.К.: Мы его однажды взяли на фестиваль. Вытянули практически из дому. Во время исполнения номера он увидел дельтаплан. И прямо в микрофон сказал – а что это такое? И продолжил петь.
Василь Рущак (барабан): Очень помогают спиртные напитки. Водка.
Ю.Б.: Самогон лучше.
Сейчас популярен здоровый образ жизни. Музыканты отказываются от спиртного, никотина, наркотиков. Кто-то из вас в тренде?
В.Р.: Не-не. Это не про нас.
Ю.Б. У нас по-старому все, мы традиционные. Вася, например, 30 лет играет на свадьбах.
В.К. У Васи есть образование.
Ю.Б.: Но мы его обратно перестроили, вернули в традицию.
Но ведь не только Вася играет на свадьбах?
В.К.: И на похоронах! Мы бережем традиции.
Не думаю, что на свадьбах и похоронах, даже в Закарпатье, от вас жду только редкий аутентичный материал. Играете же попсу, наверняка. Как удается сохранить настрой и отношение к звуку для Hudaki Village Band?
В.К.: Я общался со многим музыкантами, которые играют аутентичную музыку. Все сходятся в одном мнении. Время идет вперед. Все развивается, и фолк в том числе. Не стоит ограничивать эту музыку хронологическими рамками. У нас принято считать, что украинский фолк – это то, что было до второй мировой войны. Кто-то уже что-то записал в нотах, и оно зафиксировалось в сознании. А фолк развивался и развивается всю жизнь. То, что слушают и играют на свадьбах сейчас, это тоже фолк.
И все-таки - что вы играете на свадьбах?
В.К.: Если говорить лично обо мне, то я занят в разных коллективах. Меня приглашают, как цимбалиста. Цимбалы - это очень большой инструмент, на нем много попсы не сыграешь. Но другие музыканты играют попсу и ничего.
На сцене самый свадебный имидж у Миши. Белый костюм, цветок в кармане.
Михайло Шутко (вокал, скрипка): Ага, приодели дурака.
Вам очень, очень идет.
М.Ш.: Та да, сорок лет по свадьбам.
Вам нравится ваша работа?
М.Ш.: Не так та работа, как деньги нравятся. Но костюм и вправду классный. Белый.
У вас все костюмы супер. Разные. Что интересно, вы не выглядите в них ряжеными. Вокалистка Оля в зеленом цыганском платье как весна на сцене. Чувствуется, что именно она отвечает за правильное настроение, умеет задать жару, если надо. Вы любите свой наряд и имидж, Оля?
Ольга Сенынець (вокал, гардон): По-разному. Я делаю то, что хочу. Хочу - задам жару. Не хочу - не задам.
А что это за музыкальный инструмент, который как гитара, но с ударным смычком? Вы все часто к нему прикладываетесь.
О.С.: Это перкуссия такая. Я еще учусь на ней играть.
Как вы попали в коллектив?
О. С.: Приехали мы в 2001-м году на отчетный фестиваль. Мне было 11 лет, я была с мамой. Там мы и познакомились с «Гудаками». Через год начали вместе играть. Я много еще где ездила, пела с разными группами. Но в итоге осталась здесь. Я плохо это помню, тогда хватало других впечатлений. А костюмы для меня и для Кати (Катерина Ярыныч, вокал – прим.) сделала Виктория Гресь. Хотели выглядеть не фольклорно, интересно. Получилось.
Катя, а вы как сюда попали?
К.Я.: Из соседнего села, пела в клубах. Образование – музыкальная школа. Был период, когда стало не для кого и негде петь. Познакомилась с «Гудаками». Спелись (смеется).
Как ваша семья все это терпит? Это ж село, работы много. Гастроли, разлуки.
К. Я.: Меня поддерживают. Сын даже завидует, тоже хочет петь. Но он пока не музыкант, так, балуется на гитаре. А с гастролей обещаю своим привезти швейцарский сыр и шоколадку. Говорят, мы столько не съедим. Но отпускают.
М.Ш.: Она им деньги высылает. Новой Почтой.
Ю.Б.: Кстати, в Нижнем Селище есть коммуна, называется Longo Маї. Я там живу. Коммуна поддерживает многие социальные проекты. В том числе - Селищескую сыроварню. Отлично работает, хорошо расходится сыр. Цены высокие на него, раскупают. Приезжайте, у нас есть на что посмотреть. И сыр попробуете.
Шутите?
Ю.Б.: Мы часто шутим, но не про сыр.
Извините за прямой вопрос. А зачем вам музыка с таким-то сыром?
Ю.Б.: Во-первых, я музыкант и без музыки не могу. Во-вторых, в нашем селе поддерживают культуру. Hudaki Village Band – не коммерческий проект. Кроме нашего коллектива есть другие инициативы, большая детская театральная студия, например.
Вопрос к самому молодому вашему вокалисту и гитаристу Виталию Ковачу. Фильмы «Рекиты» - это история про вас, о вашей жизни. Угадала?
В.К.: Может, и да. Ну да, было такое. Было. Но и репетиций тоже хватало (смеется).
О.С.: Много историй связано с этими фильмами. Мы очень долго сидели над музыкой. Непросто, потому что мы поем о том, что знаем, о нашей жизни. О том, что есть в наших душах. Там звучат две песни, мы их переделывали много раз. Хотели снять простое видео, но потом познакомились с режиссером Аней Бурячковой и она увидела эту историю по-своему. Снимали в разных местах, в том числе и в Берлине. Использовали всего процентов тридцать материала. Даже обидно было сначала. Но Аня оказалась тонко чувствующим человеком, увидела это по-своему, и в итоге получилось чудесно.
У вашей музыки есть яркая черта – мгновенный переход от запредельной печали к безудержному веселью. Это традиционное или интерпретации Hudaki Village Band?
К.Я.: Традиционное. Как в жизни. Грустишь, грустишь, а потом подумаешь – ну сколько можно? И в пляс.
В.К.: Во всем должно быть развитие, не только веселье. Однажды мы были на телеинтервью, нас попросили грустное не петь. Людям надо, чтоб было весело. Если больше 30 секунд грустно, переключаются на другой канал.
Ю.Б: В истории Закарпатья не было ни одного поколения без глобальных катаклизмов. Чума, война, венгры пришли, всех убили. И так далее. Каждое поколение проходило момент потери всего. Но люди оставались не только живыми, но и в какой-то мере оптимистичными. Это заложено в генах, переживается в музыке, в песнях. Редко какой наш концерт обходится без слез. Публика ревет, воспринимает эмоции, даже если не понимает слов. Всегда есть момент, когда побеждает желание жить.
Выступали бы вы почаще в Украине. А то все по Европам да по Европам.
Ю.Б.: Раскрутка в Европе у нас есть, но недостаточная. Мы лет пять стояли на месте, выпускали новый альбом и видео. Это затруднило наше движение. Играть и получать удовольствие – это одно. Продать музыку – совсем другое. Планы в Украине строить очень тяжело, непредсказуемо все. А в Германии и Швейцарии в данный момент мы договариваемся о выступлениях на осень 2019-го года.
Что ж, нам не повезло.
Ю.Б.: Но мы прямо сейчас начинаем плотно работать в Украине. С декабря 20017-го года мы уже шестой раз в Киеве. Пока что это благотворительность, но мы уверены, что со временем будет не так.
О, другое дело. Ждем. Уверена, и другие ваши поклонники тоже.
В.К.: Конечно, мы не в мейнстриме, мы отдельная история. Люди говорят, что это классно. Мы как Buena Vista Social Club. Это очень крутые кубинские музыканты, которые прославились благодаря проекту американского музыканта и продюсера Рая Кудера. Буквально за несколько лет они объездили весь мир и продали несколько миллионов дисков. Но наслаждались успехом недолго. Мы похожи, и по возрасту, и по материалу.
И по звуку. Звучите чисто-чисто. Как вы этого добиваетесь?
В.К.: Настраиваем инструменты.
Ю.Б.: И совесть надо иметь. Избегать пошлости в отношении к источнику. Не играть плохо крутой материал. В нем - судьбы людей, которые перенесли страшные вещи и вложили в творчество свой опыт, душу, музыкальность. Нельзя портить такой материал.
В. К.: Не добавлять ничего от себя. Не превращать музыку в борщ. Нам комфортнее всего работать без подзвучки. Редко бывает иначе. От звукорежиссера тоже многое зависит. Иногда бывает круто, а иногда после него все пропадает.
Добавить электронных инструментов не хотите? Поработать с диджеями?
Ю.Б.: Нам не нужно. Нас как музыкантов интересует кайф, мурашки. У нас так много материала и возможностей, что аж чересчур. Работа только для продажи с диджеем, – это как кола с лимоном. Добавка в итоге ничего не меняет, чисто коммерческий аргумент. Нам это не интересно.
Кого слушаете из украинских исполнителей?
Ю.Б.: Иво Бобула.
В.Р.: Поплавского.
Сергей Ковач (аккордеон, плонка): Виктора Павлика.
(никто не смеется)