На 68-х Каннах уже определился первый фаворит: единственный американский фильм в конкурсе – “Кэрол” Тодда Хэйнса с Кейт Бланшетт и Руни Марой в главных ролях. Ради того, чтобы попасть на повтор фильма в зале Шестидесятилетия, люди, занявшие очередь за 2,5 часа, кажется, готовы были перегрызть друг другу глотки – то ли это жара так действует, то ли временное отсутствие у Хэйнса настоящих конкурентов-тяжеловесов и нагнетенный в связи с этим искусственный ажиотаж.
Между тем, Хэйнс, не снимавший игровое кино для больших экранов 7 лет, вернулся с антуражу 50-х, облюбованному им еще в “Вдали от рая”. “Кэрол” – экранизация романа Патрисии Хайсмит “Цена соли”, который она опубликовала под псевдонимом в далеком в 1952 году, и оммаж фильмам того времени, в частности – картинам Дугласа Серка.
Первая половина “Кэрол” – это очень нежное кино про любовь. Продавщица в торговом центре Тереза (Руни Мара) влюбляется в даму из высшего общества Кэрол (Кейт Бланшетт), которая приходит покупать дочери рождественский подарок. Кэрол переживает болезненный процесс развода с мужем, упрямым ревнивцем, мстящим ей за все ее интрижки (или намеки на них) с женщинами, а Тереза понимает, что достойна большего, чем просто стоять за прилавком и выйти замуж за придурка в уродливом свитере.
Пока Хэйнс живописует трогательные чувства между двумя хрупкими человеческими существами, “Кэрол” можно смело определять в без пяти минут шедевры, – тем более, памятуя позапрошлогодний опыт с “Жизнью Адель”, гимном чувственности, получившем “Золотую пальмовую ветвь” и всеобщую любовь критиков. Когда же “Кэрол” переваливает за середину и начинает выруливать в некое подобие трагедии, все ломается: картина утрачивает ритм, герои – убедительную мотивацию, а идея Хэйнса снимать своих героинь через стекло перестает работать. “Кэрол” остается держаться только на игре Кейт Бланшетт, дающей здесь мастер-класс уровня актрис голливудской Золотой эпохи, работе художника-постановщика и том факте, что Хэйнс все-таки снимает кино “а-ля”, а не пытается выдумать что-то новое и претендовать с ним на звание “будущего кинематографа”. Бланшетт уже прочат актерскую “ветку” и даже Оскар – недаром у фильма в продюсерах ходит Харви Вайнштейн.
На награду за мужскую роль на этом Каннском кинофестивале вполне может претендовать французский актер Венсан Линдон, сыгравший в социальной драме “Мера человека” режиссера Стефана Бризе. Фильм Бризе – один из четырех французских участников основного конкурса – о мужчине среднего возраста, который продирается через сложности французской бюрократии. Практическая каждая сцена фильма – изнуряющий диалог между 50-летним Тьерри и представителями власти, социальными службами, директором школы, где учится его сын, покупателями его фургона у моря и так далее.
Бризе сооружает вокруг своего героя такую атмосферу давления и тотального контроля, что “Мера человека” вполне могла бы сойти за антиутопию в духе цитируемого из каждого утюга “1984”, но нет: мир, в котором живет Тьерри, реален. Кажется, что с финальными титрами картина не заканчивается: ты выходишь из зала Люмьер, а каждый твой шаг контролируют и направляют десятки людей в бежевых костюмах.
Два других французских фильма-претендента на “Золотую пальмовую ветвь” сняты женщинами-режиссерами – Майвенн Ле Беско и Валери Донцелли.
Майвенн, получившая в Каннах приз жюри за “Полисс” в 2011 году, привезла на Круазетт семейную драму “Мой король”. Главные роли в фильме сыграли Венсан Кассель и Эммануэль Берко, чей фильм “С высоко поднятой головой” открыл Канны неделю назад.
“Мой король” – антагонист “Кэрол” и конкурент в погоне за любовью каннского жюри. Если Хэйнс препарирует химию начала отношений, то Майвенн представляет хронику их распада. Венсан Кассель играет короля мудаков, а Эммануэль Берко – безумную женщину, которая решилась завязать с ним отношения. Как и “Полисс”, “Мой король” – разговорная драма, сделанная как будто специально для французского проката, вполне может понравиться международному жюри. Это крепко сколоченная, хоть и немного затянутая, хорошо сыгранная драма о чертях, водящихся в омутах браков.
Валери Донцелли, разделившая с Майвенн бремя выполнения программы гендерного равенства в основном конкурсе Канн, привезла “Маргариту и Жульена” – издевательство над жанром девичьей мелодрамы. Фильм Донцелли – постмодернистский эксперимент: любовная история, в которой невозможно определить время действия. Донцелли заявляет, что эта история произошла “давным давно”, а затем и вовсе ставит датой 17-й век, но при это у нее мелькает то радио, то вертолеты, то автомобили – даром, что герои не запечатлевают свою любовь при помощи палок для селфи и не выкладывают фото в инстаграм. Кроме как с формой, режиссер экспериментирует и с содержанием: главные герои-любовники – родные брат и сестра, чьим отношениям, естественно, пытается помешать семья. Проблема лишь в том, что Донцелли так отчаянно и так очевидно пытается привести к дискуссии о нормализации инцеста, что обсуждать ее фильм пропадает всякое желание.
С заоблачных высот авторского кино на землю возвращает еще один североамериканский участник основного конкурса нынешних Канн: новый фильм канадца Дени Вильнева “Сикарио”. Мастерски снятый на камеру легендарного оператора Роджера Дикинса “Сикарио” показывает изнанку борьбы американских силовиков с наркотрафиком из Мексики. Эмили Блант играет агента ФБР из отдела по расследованиям похищений. Ее втягивают в спецоперацию по обнаружению и устранению главы мощного мексиканского наркокартеля. Спецоперацию проводят под надзором некоего таинственного “консультанта” (Бенисио Дель Торо), которым явно движет нечто большее, чем желание вершить правосудие.
На первый взгляд удивительно, как “Сикарио” (так в Мексике называют убийцу) попал в основной конкурс Канн. Но Канны всегда дружили с Голливудом и любили жанровое кино – мэйнстрим ли это, или авторские творения вроде фильмов Беннета Миллера, Стивена Содерберга и так далее. Это первые Канны для Дени Вильнева и, судя по тому, что в жюри заседают братья Коэны, постоянно работающие с Роджером Дикинсом, и Джейк Джилленхол, сыгравший у Вильнева в двух последних фильмах, фестиваль может стать для канадца весьма успешным.
И это будет весьма справедливо: в отличие от нафаршированной красивостями “Сказки сказок” или провалившегося по всем статьям нового фильма Гаса ван Сента, “Сикарио” – многослойное кино, скрывающее за своей внешней простотой бездну психологических нюансов.
Из крупной рыбы в каннской программе остался только завтрашний Паоло Соррентино со своей “Юностью” (которую уже купили в украинский прокат) и послезавтрашний Жак Одийяр, которого здесь, как всегда, очень ждут.