Коля был очень светлый человек. Таких немного на свете. Прямой, честный, порядочный, очень добрый. Настоящий. И это – не красивый слова. Это правда.
Для большинства из вас Николай Березовой – муж Тани Чорновол.
Но есть и другая сторона. Я много лет наблюдала и всякий раз радовалась, что есть еще такие пары, что так их ладно Господь к друг другу прилаживает.
Это Таня – жена Николая Березового.
Он ее очень сильно любил. Очень.
***
Я помню зимой, когда первый раз пришла к ней в «Борис», она лежала в интенсиве и смотреть на нее без слез было невозможно. Вот просто невозможно. И поэтому первые секунды я молча глотала воздух – пыталась затолкать подступивший к горлу ком глубоко вовнутрь.
Потому что проведывать больного и тут же начинать его оплакивать – в высшей степени скотство, хамство и т.д.
Коля все понял без слов.
- Я вообще оптимист. Руки-ноги целы, голова в общем тоже, ну, а травмы… Это такое. Травмы пройдут. Цела моя женушка.
Через три минуты мы все втроем уже весело о чем-то болтали. И сидели так, пока врачи не начали шикать.
А потом он пошел меня провожать, и мы долго еще стояли в коридоре клиники. Коридорные разговоры – не те, что в палате. Тут-то уж начистоту, как есть. Тяжело они весят, эти коридорные разговоры, долго давят. Да все равно он повторял: «цела моя женушка».
И удивительным образом эти его слова не оставляли места для тревог. Потому что мало кому дан дар – любить другого. И когда такой человек рядом, все остальное уже неважно.
***
Еще эпизод.
Устиму – их младшему – было полгодика всего, а мы собрались в промо-тур LB.ua по регионам.
- Я своей машиной двигаюсь, - говорит Таня, - Решили, что берем малыша. Ну, и Коля с нами.
Кажется, мы в тот раз с ним и раззнакомились толком. Хотя, если честно, я не помню.
С Таней-то – с 2002-го. Целая жизнь. Вот и кажется, что сто лет с друг-другом связаны.
Те часы, что мы встречались с читателями, Коля был с малышом. Только мероприятие заканчивалось – Таня сразу к ним.
- Хорошо, - говорит, - машину взяли. Потом, по дороге домой, можно на день-два куда-нибудь заехать, вместе побыть.
В Одесcе удачно поселились: возле гостиницы – прекрасный парк. Возвращаемся с очередного мероприятия – Коля там с малышом гуляет.
Мы не делали тогда фотографий, разумеется. Зачем. Обычный житейский фрагмент.
Но та картина: большой крепкий мужчина с ребенком на руках, а над ними – золотой солнечный свет сквозь трафареты весенней листвы – навсегда останется у меня перед глазами.
Каменная стена.
***
Они всегда были вместе. На выборах, на Майдане, на войне.
- А мы воевать поехали в «Азов», - веселым своим щебетом, как обычно, рассказывала Таня еще в начале лета. - Не могу я по Кабмину на каблуках бегать, когда война идет. Коля почти все время там, а я, вот… иногда в Киеве нужно быть, а все равно назад тянет. Ой, я тебе сейчас расскажу, - и снова голос звенит, - как мы сепаратистов в плен брали…
Сплетничали, пока телефон не сел.
За ее буйную голову – волновалась, да. За Колю – и тени тревоги. Он весь такой большой, надежный, основательный, ну, что с ним может случиться?
Случилось…
***
Таня всегда говорила, что готова умереть за Украину. Сегодня смертью Героя погиб Коля. Он ее собой закрыл де-факто. Как обычно.
Я не могу писать «был». Не могу.
У Розенбаума есть строки: «Был». Я не ненавижу это слово за гробы».
Да, я теперь его тоже ненавижу. За все те гробы. И за один конкретный.
Спи спокойно, Герой.