«Конечно, здесь невозможно провести никакой социологический опрос. Но в подавляющем большинстве случаев люди на рынках и в магазинах, когда я высказываюсь против оккупантов, поддерживают такие высказывания. Например, на весь магазин, где покупателей человек тридцать, может найтись один несогласный, но в последнее время они возражают всё тише», – говорит Светлана.
Однако открыто высказывать свое недовольство дончане не рискуют. По словам Светланы, в самом начале оккупации люди были максимально запуганы, и до сих пор страх – это главное орудие для удержания власти в городе.
«В самом начале войны так жёстко было продемонстрировано, что станет с недовольными, и сарафанное радио настолько быстро разнесло страшные рассказы о жесточайших пытках, что население было очень запугано. Люди очень боятся высказывать слова возмущения, поскольку за это могли схватить, и не просто убить, а долго издеваться, унижать и зверски пытать, пока человек не умрёт от пыток. Некоторым просто для устрашения давали послушать, как кричат другие люди под пытками. Это производило мгновенный эффект. Даже сейчас все до сих пор оглядываются, и при боевиках, если те присутствуют рядом, боятся высказывать недовольство», – рассказывает женщина.
Светлана поведала нам историю своего знакомого предпринимателя. «Когда оккупанты только захватили власть, они потребовали от предпринимателей платить им дань, который они назвали налогом. И для «внушения» повезли бизнесменов в бывшее здание СБУ, где террористы пытали людей. Только услышав ужасные крики пытаемых, предприниматели в испуге со всем соглашались . Страшный террор был установлен здесь с самых первых дней захвата власти российскими спецслужбами. Они ведь палачи-изуверы с многолетними традициями изощрённых пыток», – жалуется Светлана.
Впрочем, женщина признается: в городе сохраняется и определенный процент тех, кто поддерживает боевиков, и даже воюет сам, или приноровился зарабатывать на войне.
«Например, я знаю женщину, у которой оба сына были боевиками, и оба погибли. У неё на руках остались внуки-сироты от обоих сыновей, и теперь она просит материальную помощь на воспитание сирот от оккупационных властей, и боится, что если оккупанты уйдут, она останется без выплат за погибших боевиков. Есть боевики-инвалиды после ранений, они тоже надеются на материальное содержание от пророссийской власти. Тот, кто награбил, или, как тут говорят, «отжал» недвижимое имущество: квартиры, предприятия или машины, тоже боятся всё это потерять, если сюда придёт украинская власть», – поясняет жительница Донецка.
По ее словам, основной контингент боевиков составляет местный криминалитет.
«Бандиты, наркоторговцы, воры, аферисты, существуют в каждом городе. У нас в Украине они все находились под «смотрящими», и, согласно законам криминальной иерархии, строго им подчинялись. Так вот, в самом начале войны кураторы из России дали «смотрящим» указание вовлечь криминалитет в войну против Украины. Однако в боевики шли не только криминальные группировки, но и незначительная часть людей, поверивших массированной российской пропаганде», – рассказывает Светлана.
С одной из таких жертв пропаганды женщина была знакома с самого детства. Местный житель Александр погиб в самом начале войны, когда сепаратистов возглавлял еще лично Игорь Гиркин.
«Я увидела его фамилию на кресте с гробом в Интернете, на фотографии, где Гиркин хоронил боевиков. Когда я побежала по соседям спрашивать, как Сашка туда попал, мне рассказали, что он насмотрелся сюжетов про распятого украинской армией мальчика в трусиках – а его нам показывали по сто раз на день по всем каналам. Сашка поверил, не выдержал и вступил в ополчение. И в итоге погиб», – вспоминает Светлана.
При этом смертоносная пропаганда усиленно насаждается на оккупированных территориях и сегодня.
«Я на днях платила за интернет, и служащий в компании по предоставлению интернет-услуг пояснил мне, что российская власть в Донецке приказала блокировать украинские сайты на оккупированной территории. Компания вынуждена была подчиниться, потому что в противном случае им угрожали полным запретом на работу. С самого начала оккупантами было захвачено местное телевидение, и по всем каналам круглосуточно населению транслировали ложь, направленную на разжигание ненависти к Украине. Теперь же ужесточается запрет на доступ к информации и в Интернете. Правда, по телевидению пробивается один украинский канал. Его плохо видно, но отчетливо слышно», – сообщает дончанка.
Тем не менее, Светлана отмечает: даже усиленный цензурой телевизор начал в последнее время проигрывать холодильнику. В городе не хватает ни качественных продуктов, ни необходимых лекарств, да и денег на покупку всего этого тоже нет.
«Лекарства люди ездят покупать на территорию Украины через линию разграничения. Продукты в магазинах российские, люди уже разобрались, что всё поддельное, очень низкого качества. На пунктах пропуска стоят огромные очереди, кто имеет возможность, старается выехать на территорию свободной Украины, чтоб купить съедобную еду. Фруктов у нас почти не было всё лето, а на те, что появлялись, цены были на уровне зимних. Овощи тоже дорогие, то есть летом люди просто не имели возможности есть витамины. В магазинах я каждый день слышала по возмущения поводу продуктов и бытовой химии: всё фальсификат, да и цены заоблачные. Хорошо здесь только боевикам – они в ни в чём себе не отказывают магазинах, постоянно покупают российскую водку и коньяки. Но те, кто не воюет, получают нищенские зарплаты, и то, если им повезет найти работу», – рассказывает Светлана.
Единственным плюсом по сравнению с началом войны стала почти бесперебойная работа линий электропередач. По словам местных жителей, теперь отключения света в Донецке почти не бывает, и даже во время интенсивных артобстрелов, рабочие, рискуя жизнью, быстро ремонтировали поврежденные линии.
«Население здесь прекрасно слышит, как с нашей стороны стреляет артиллерия и миномёты боевиков. Происходит это после начала комендантского часа, когда ОБСЕ спит. Людям на улице в это время тоже находиться нельзя, таким образом, боевики стараются избежать прямых очевидцев. Но мы всё видим в окна, и все равно слышим. «Ответок» от украинской армии нет. И по звукам выстрелов и последующим грохотам приземлений снарядов люди уже поняли, что боевики сами стреляют по нам, что бы потом нам же лгать, что это был обстрел якобы украинской армии», – поясняет Светлана.
Тем не менее, даже искренние патриоты Украины боятся жаловаться, и тем более передавать информацию в украинские СМИ, повторяя, что в таком случае их «не просто убьют, а убьют с изощрённой жестокостью». Однако те, кто отваживается общаться с прессой, просят передать: все больше жителей Донбасса ждет освобождения своей земли и окончания мучительной войны.