ГоловнаПолітика

З ким і коли розмовляти в Росії?

Недавние высказывания Алексея Навального и Михаила Ходорковского, фактически заявивших о том, что решать судьбу оккупируемой территории – святое право оккупанта, и пообещавших россиянам сохранение Крыма под оккупацией Москвы в случае своего мифического прихода к власти, огорчило многих украинцев, искавших в России партнеров по диалогу и надеявшихся, что в случае победы оппозиции российско-украинские проблемы решатся сами собой. В свою очередь, и Ходорковский в своей полемике с украинскими пользователями социальных сетей утверждает: не хотите разговаривать с нами – будете разговаривать с Путиным. И это заставляет нас искать ответ на вопрос: а с кем же, на самом деле, разговаривать?

Теперь украинцы делают фейспалм, слушая заявления Навального
Теперь украинцы делают фейспалм, слушая заявления Навального

Но для того, чтобы этот ответ найти, нужно ответить себе на вопрос: а что такое Россия сегодня и чем она будет завтра. Это не так уж сложно. Современная Россия у нас перед глазами. Это авторитарное государство, управление которым осуществляется с помощью силовых структур и государственно-олигархических экономических механизмов. В России практически отсутствует механизм выборности, парламентаризма, судебной власти (о чем те же Ходорковский и Навальный могут рассказать лучше меня), экономической конкуренции. Если говорить конкретнее, Россия – не страна, а большая “зона” с уголовными порядками: управление осуществляют чекисты-охранники во главе с Путиным, “общак” под контролем воров в законе – “олигархов”, все остальные – безгласные “мужики”, работающие за пайку.

Свободный человек в таком, с позволения сказать обществе – умалишенный и в этом тоже ничего нового нет. Свободному человеку трудно жить по законам лагеря, уголовник не адаптируется к свободной жизни и пытается превратить ее в лагерь – о чем какой-нибудь Янукович может рассказать лучше меня.

При этом любая попытка настоящей политической деятельности и есть свобода – именно поэтому Явлинский, Немцов или Касьянов – при всех различиях между ними - ведут себя по крымскому вопросу иначе, чем Ходорковский и Навальный. Потому что Немцов и Касьянов – представители хоть и маргинализированной Путиным, но еще трепыхающейся политической элиты ельцинской России. А Ходорковский и Навальный формировалисьскорее как общественные деятели, чем как политики – уже в условиях путинской зоны. Они – политики для “мужиков”, искренне уверенные, что именно “мужики” и должны решать судьбу наворованного. Поэтому “тест на Крым” на самом деле очень прост. Те, кто считает, что Крым России не принадлежит и демократическое государство и не может распоряжаться награбленным – и есть политики. Те, кто считает иначе, какими бы высокими словами о демократии, мнении большинства россиян, правах “народа Крыма”, компромиссе и прочими благоглупостями они бы не прикрывали жажду наживы – “мужики” или “воры в законе”, просто стремящиеся стать вертухаями. И говорить с подобными людьми не о чем и незачем. Тот, кто хочет установить контакт с колонией, должен общаться с ее начальством, а не с заключенными.

Теперь если говорить о будущем. Может ли государство-колония долго существовать в современном мире? Это, конечно, риторический вопрос. Не может. Но тогда какими могут быть изменения в гигантском российском бараке?

Первый вариант – если предположить, что российская элита хочет обойтись без бунта – это дворцовый переворот, замена Путина и компании на более адекватных людей. Но, во-первых, непонятно откуда эти более адекватные люди возьмутся, во-вторых, неясно, откуда у этих более адекватных людей появится желание выпустить заключенных на волю – если даже Навальный и Ходорковский опасаются, что от свежего воздуха у россиян закружится голова. Да, конечно, дворцовый переворот может привести к эволюции нравов, но достаточно длительной и неустойчивой, как в 90-е годы. И, кроме того, понятно, что и при этом процессе придется вести диалог с начальством колонии – пока “мужики” не научатся быть гражданами и не просто думать самостоятельно, но и понимать, что воровать нехорошо.

Второй вариант – это бунт заключенных, любимое российское занятие, бессмыленное и беспощадное. Более реалистично, чем дворцовый переворот, но с другими последствиями. Потому что результатов у бунта может быть сразу три.

Первый – успех мероприятия с сохранением целостности страны, освобождение от “вертухаев” и их наказание, начало конкурентной политической жизни и экономики. И в этом случае диалог следует вести с теми политическими силами, которые признают существование Украины как соседнего целостного государства и не ставят под сомнение наш территориальный интегритет и право на самостоятельный внешнеполитический выбор. С такими силами, если они придут к власти, можно будет даже договариваться о совместном военном процессе над преступниками – инициаторами войны против Украины. Это тем более важно, что фигурантами этого процесса должны стать как российские, так и украинские граждане – представители нынешнего руководства России, администрации Януковича, марионеточные руководители Крыма, ДНР и ЛНР, спонсоры террора из числа олигархов. Для оздоровления России такой процесс просто необходим – даже если основная часть фигурантов погибнет во время самого бунта.

Второй – это подавление бунта путем военного переворота с сохранением , что приведет к смене власти, но не приведет к смене сути режима. В этом случае необходимо продолжение диалога с руководством колонии, тем более, что оно значительно ослабеет и будет занято внутренними проблемами. От военного диктатора можно будет, кстати, ожидать и уступок по территориальной реинтеграции – потому что поддержка Украины в этот момент для него будет важнее ропота “мужиков”. Именно с таким диктатором можно будет договориться и о переселении той части населения Крыма, которая захочет остаться в России, на российский материк, и о процессе (конечно, формальном) над инициаторами военного конфликта – даже если большая их часть будет уничтожена бунтовщиками и самими военными в ходе переворота.

Наконец, третий вариант – это успех бунта, при котором целостность государства сохранить не удастся. Это самый непростой вызов для нашей страны, как и для остального мира. Проблем с территориальной реинтеграцией не будет, но будут проблемы с поддержанием контакта с новыми государствами на построссийском пространстве – пестрой и враждующей между собой мозаикой демократических стран, военных диктатур, исламских республик и анархизированных территорий. В этом случае Украина и новая Беларусь должны будут сыграть по отношению к России ту роль, которую Польша сейчас играет по отношению к Украине – помогая демократическим государствам построссийского пространства в транзите в цивилизованный мир и создании стены между ними и миром авторитаризма и анархии. Одновременно необходимо будет решить вопрос о безъядерном статусе построссийского пространства, что должно стать предметом особого диалога.

Получилась, конечно, не статья, а докладная записка, но и такой жанр иногда необходим для точного понимания реальности.

Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram