Налог на финансовые транзакции - не новая идея. В современном виде он был предложен знаменитым британским экономистом Джоном Мейнардом Кейнсом, согласно которому налог такого рода мог быть использован для пресечения излишней спекулятивной активности на финансовом рынке. Впоследствии над этой идеей работали многие другие экономисты - например, Джеймс Тобин в 1970 годы предложил свой знаменитый "налог Тобина", которым должны были бы облагаться все операции с валютой с целью снижения спекулятивной активности на валютном рынке. Налог на финансовые транзакции также не раз применялся на практике в разных странах. Впрочем, как правило, в ограниченных масштабах.
Нынешние же предложения значительно превосходят всё, что было ранее. Речь идёт, ни много ни мало, об общемировом - или, по крайней мере, общем для всех основных экономик мира - налоге. Движение в поддержку этой идеи, изначально появившееся в Великобритании в 2010 году, получило название "Налог Робин Гуда".
Вокруг этой инициативы объединилось большое количество международных и локальных неправительственных организаций. В качестве примеров можно привести известную организацию по борьбе с бедностью Oxfam, крупные профсоюзы и Друзей Земли - объединение экологических организаций из 74 стран мира. В лоббировании общемирового налога на финансовые транзакции участвуют даже миллиардеры Билл Гейтс, Джордж Сорос и Уоррен Баффет, известные, помимо своего богатства, активной филантропической деятельностью.
Поддержку идее высказало немало известных личностей. В начале 2011 года под письмом в поддержку налога на финансовые транзакции подписалось более 1000 экономистов, включая Джеффри Сакса и Нобелевских лауреатов Джозефа Стиглица и Пола Кругмана. Инициативу поддержал генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. Среди политиков свою поддержку не раз высказывали бывший президент Франции Николя Саркози и немецкий канцлер Ангела Меркель.
Впрочем, несмотря на столь впечатляющих сторонников, подвижки в плане реализации масштабного налога на финансовые транзакции пока что есть только в странах континентальной Европы, в первую очередь, во Франции и в Германии. Попытки ввести такой налог на уровне Евросоюза были встречены жёстким сопротивлением ряда членов, в частности, Великобритании и Швеции. И если в первой это сопротивление связано скорее с нежеланием Лондона терять статус мирового финансового центра, приносящий стране серьёзные дивиденды, то шведы имели возможность в конце 1980-х проверить "налог Робин Гуда" на собственной шкуре и результат, по видимому, не показался им привлекательным.
За и против
Несмотря на впечатляющую поддержку целого ряда авторитетных экономистов, идея налога на финансовые транзакции в той форме и с той целью, в которой он предлагается "робин гудами", является весьма спорной. Его сторонники утверждают, что с помощью налога можно одновременно добиться трёх вещей:
- Получить дополнительные доходы в казну, которые участники инициативы "Налог Робин Гуда" предлагают потратить на борьбу с бедностью и экологические программы. При этом, уклоняться от налога будет сложно, так как транзакции на современных финансовых рынках, как правило, фиксируются электронно и централизованно, то есть их довольно легко контролировать.
- Добиться более справедливого распределения доходов в обществе. В частности, добиться того, чтобы финансовый сектор отдавал в казну большую долю своей прибыли, чем сейчас.
- Ограничить возможности для проведения сверхбыстрых операций на финансовом рынке (осуществляемых электронно за секунды или даже доли секунды), которые в последняя время нередко обвиняют в повышенной нестабильности финансовых рынков.
Однако, как справедливо отмечают критики инициативы, вышеописанные положительные последствия налога на финансовые транзакции вовсе не являются очевидными.
Пример Швеции (см. документы МВФ по этому поводу, - LB.ua) ярко показывает, что введение налога может не привести к дополнительными доходам. Швеция ввела его в 1984 году и к 1991 году полностью отказалась от этого эксперимента. При ожидаемых ежегодных поступлениях в 1500 млн крон, реальный прирост доходов казны от налогов составил, в среднем, всего около 80 млн крон. При этом, очень сильное сокращение объёмов торгов на местном финансовом рынке (на 85% на рынке облигаций, на 98% на рынке фьючерсов, рынок же опционов вообще исчез) привело к снижению поступлений от налогов на прирост капитал. В результате казна не получила никакого положительного эффекта.
Достижение справедливого распределения доходов с помощью налога на финансовые транзакции также вызывает вопросы. В отличие от прямого налогообложения доходов, "налог Робин Гуда" может перераспределять средства между различными слоями общества лишь косвенно, воздействуя больше на богатых, чем на бедных. Однако, на практике, он приводит к дополнительным расходам для всех, кто взаимодействует с финансовой системой - через ухудшения условий кредитования, повышение комиссий финансовых посредников и тому подобные явления. Ситуация ухудшается не только для богатых инвесторов, но и для благотворительных организаций, пайщиков пенсионных фондов, даже вкладчиков банков. В развитых странах, где финансовыми услугами активно пользуется практически всё население, это означает, что особого перераспределительного эффекта "налог Робин Гуда" может и не иметь.
Наконец, снижение ликвидности и объёмов операций на финансовых рынках вовсе не обязательно должно стабилизировать эти сами рынки. Согласно многочисленным академическим исследованиям, повышение транзакционных издержек и снижение объёмов торгов, как правило, приводит к повышенной, а не пониженной, нестабильности. Хорошо информированные участники рынка, которые могли бы подталкивать цену к её справедливому, исходя из наличествующей информации, значению, реже осуществляют сделки. В результате цена может испытывать сильные отклонения от справедливого значения, а, значит, повышается нестабильность рынка.
Перспективы
Неудивительно, что столь спорную идею мало кто поддержал. Большая двадцатка отказалась рассматривать вопрос о введении общемирового налога на финансовые транзакции.На данный момент реальные перспективы введения "налога Робин Гуда" есть лишь в странах континентальной западной Европы. В случае провала, эти страны мало что потеряют, так как финансовый сектор и финансовые рынки и так играют в них существенно меньшую роль, чем, например, в англосаксонских экономиках.
Впрочем, последние от введения дополнительного налога в континентальной Европе только выиграют, ведь именно на их финансовые рынки перейдут игроки с континента. Континентальные же экономики, таким образом, поставят на себе грандиозный экономический эксперимент. Будет он успешным или нет, но в будущем опытом "налога Робин Гуда" смогут пользоваться многие развивающиеся и развитые страны.