Так вот на самом деле все ровно наоборот. Стороны – если только под сторонами мы можем подразумевать не Украину и мифических сепаратистов, а подлинную сторону конфликта – Россия – как раз вполне терпеливо обсуждают формат возможных компромиссов. Об этом свидетельствует и замена российского представителя в контактной группе, и недавняя встреча в Минске, и тезисы, появившиеся в интервью Бориса Грызлова газете “Коммерсантъ”. И утверждать, что Россия сейчас стремится к какому-то военному обострению я бы не стал. Как и не стал бы утверждать, что Украина готовит силовой сценарий для освобождения Донбасса от оккупации.
В Москве всерьез заинтересованы в отмене санкций – а для этого нужно обвинить в неконструктивности Украину. Любое военное обострение поставит точку на этих попытках и позволит украинской стороне обвинить Кремль в прямой агрессии. Украина заинтересована в том, чтобы ни в коем случае не допустить легитимизации бандформирований и “народных республик”, их имплементации в государственное тело нашей страны. И в том, чтобы Путин продолжал тратить сотни миллионов долларов на Донбасс – что рано или поздно сделает российского президента сговорчивее.
Кто действительно проявляет нетерпение так это…Штайнмайер. Ну не только он, конечно. Это общее нетерпение той части западных политиков, которая хотела бы снятия санкций с России и по совершенно непонятным причинам верит, что это решение повлечет за собой снятие “антисанкций” и возобновление прибылей – хотя Россия, с которой они столкнутся сейчас это уже совсем не та страна, которая вводила “антисанкции”. Денег на хамон у России больше нет. Но стремление снять санкции с России – есть. Есть у Путина, есть у его западных друзей. И понятно, что этой части западного истеблишмента совершенно неважно, как будет дальше развиваться Украина с формально включенными в ее состав – а фактически остающимися под путинским патронатом – территориями. Ведь пошел же Запад на создание уродливой государственной конструкции в Боснии – и продолжает сохранять нежизнеспособную модель по сей день. Не нужно думать, что подход к Украине намного отличается.
И в этом смысле совершенно логичен президент Украины, который предлагает – раз уж выполнение соглашений продлено на 2016 год – обозначить привязку каждого пункта к конкретным датам.
До сих пор не удалось добиться даже выполнения первого пункта о незамедлительном и всеобъемлющем прекращении огня. Не выполнен и второй пункт об отводе всех тяжелых вооружений. Третий пункт, который предполагает мониторинг и верификацию режима прекращения огня со стороны ОБСЕ с первого дня отвода тоже не выполнен – во-первых, потому что нет самого отвода, а во-вторых, потому что российские наемники стараются не допустить ОБСЕ к местам потенциального мониторинга. И вот теперь мы переходим к четвертому пункту – началу диалога о модальности проведения местных выборов. О каком принятии закона в соответствии с четвертым пунктом можно говорить, если не исполнены первые три?
Конституционные изменения – это вообще одиннадцатый пункт. Одиннадцатый! И если Конституционный суд в ответ на обращение группы народных депутатов протрактует понятие “очередной сессии” как “очередной” в принципе, а не как следующей за предыдущей, то тогда Украина выберется из ловушки немедленного голосования за конституционные изменения, которые должны происходить до того, как противоположная сторона исполнит свои обязательства по предыдущим десяти пунктам. Еще раз отмечу – нам некуда спешить. А России есть куда. И ее европейским друзьям тоже.
Мы, по большому счету, рискуем только тем, что ЕС откажется от санкций против России не дожидаясь окончательного исполнения Минских соглашений – то есть интеграции Донбасса и возвращения нам контроля за границей. В этом случае ЕС лишится реального рычага давления на Москву, но траты на сам Донбасс все равно останутся – как и путинское желание от этих трат избавиться. Отмена санкций при подобном развитии событий будет не нашим, а европейским поражением – очевидным отказом от ценностей, ради которых и создавался Евросоюз. Но почему от этих ценностей должны отказываться мы сами? Нет, наша задача – сохранить собственную государственность и содействовать оздоровлению Европы, а не соглашаться с вечной дестабилизацией и потенциальным сворачиванием с европейского пути – что и есть главной целью “впихивания” оккупированных территорий на путинских условиях.