Каждый из них горячо, вплоть до рукоприкладства, борется за правду. За свою правду. Не желая помнить очевидное: за правду нет необходимости бороться, ее достаточно говорить. Знаменитый философ Владимир Соловьев заметил: «Нет такой мерзости, которая не признавалась бы где-нибудь и когда-нибудь за добро. Но вместе с тем нет и не было такого людского племени, которое не придавало бы своему понятию добра (каково бы оно ни было) значения постоянной и всеобщей нормы и идеала»
Истина должна быть пережита, а не преподана. Что есть истина для спикера украинского парламента? Отвечу в сексологических терминах: истина для него есть продавленный результат многочисленных фрикций в виде повторений голосования, с ожидаемой эякуляцией в форме появления необходимого ему, спикеру, законодательного акта.
Что есть истина? Для многих украинских политиков она есть результат злонамеренного искажения основ христианского учения. Но не только украинских. Мы знаем, в Писании нет призывов к революции, но от Дольчино до Кромвеля все революционные движения начинались с Библией в руках. Так же, как и в чеховской «Палате №6» не было ничего революционного, а Ульянову-Ленину она помогла стать революционером.
Кто-то наблюдательный заметил: когда западные интеллектуалы берут на себя заботу в помощи самоосознании общества, то они вырабатывают науку социологию. Когда российские интеллигенты сосредоточились на том же, они создали идеал и символ веры. Так было. Но сегодня в украинской политике нет, на самом деле, ни социологии, ни веры. Здесь и та, и другая служат домашними атрибутами социальной и духовной лжи.
В украинском обществе нарастает отвращение к двум вещам: к логике и к ближнему своему. Те, кто виновны в этом, наши политики, являющиеся сугубыми «пасхальными христианами» (мудрое определение Сергея Аверинцева), ранее резво сменили членские билеты комсомола и КПСС на имитацию веры. Впрочем, и в дело Ленина с Брежневым они никогда не верили.
А на самом деле все конкретные конфессиональные религии – это разные инструменты прекрасного Божественного оркестра. Но наслаждаться этой музыкой – удел немногих.