Все было как всегда. Как всегда, некоторое удивление вызвало то, как сформулировали вопросы для обсуждения организаторы: «разворачивание действенной борьбы с экономической преступностью и коррупцией», «приведение законодательства Украины в соответствие международным стандартам», «создание комплексной системы предупреждения коррупционных проявлений» и т.д. и т.п., в таком же канцелярско-эпическом стиле.
Выступления мало чем отличались от речей на подобных мероприятиях. Большинство участников, как всегда, упивались собственным красноречием и государственной мудростью. Все шло спокойно и толерантно, по-европейски. И только фраза «за коррупцию – расстрел!» разрушила, наконец, этот благостный настрой. После нее-то и началась настоящая дискуссия. Впрочем, на мой взгляд, дискутировать было не о чем. Ведь не согласиться с тем, что чрезвычайная ситуация, сложившаяся в стране, требует чрезвычайных мер, невозможно.
Коррупция в Украине приобрела угрожающие масштабы. Динамика разложения пугает. По результатам исследований международной организации Transparency International, мы в 2011 году по уровню коррумпированности заняли 152 место из 182 стран мира. Только за год мы спустились на 18 пунктов, хотя и 134 место, которое Украина занимала в 2010 году – показатель чрезвычайно низкий.
Обычные рецепты борьбы с коррупцией вроде широкого привлечения к борьбе с ней общества пригодны для благополучных европейских стран с их прозрачной властью и законопослушным населением. Мы же, хотя географически и находимся в Европе, имеем совсем другие реалии: власть и население живут в разных измерениях. Власть намертво срослась с бизнесом, и, собственно, сама стала выгодным бизнесом. Население же должно выживать и приспосабливаться к навязанным правилам жизни. В первом измерении законы не действуют и все дозволено. Там государство – это частное предприятие, которое должно приносить прибыль. В этом предприятии есть структурные подразделения: парламент, что принимает законы, целью которых является увеличение доходов владельцев; исполнительные органы, занимающиеся организацией деятельности предприятия-государства; силовые структуры, выполняющие роль охранников хозяев этого предприятия и их добра.
Во втором – остальной народ Украины. Здесь репрессивный аппарат государства работает без пробуксовок: за любую провинность перед своим предпр..., простите, государством, виновный отвечает по всей строгости закона. Отвечает и когда пытается скрыть заработанное от собственников: все его доходы облагаются налогами, а налоги, в свою очередь, растворяются в государственном бюджете. Из которого, в свою очередь, обеспечивается безбедная жизнь «первого измерения».
Все понимают, что это неправильно, что так быть не должно. Однако те, кто наверху, считают себя «элитой» и всячески пытаются предотвратить проникновение в их среду чужаков из окружающего мира.Отгораживаются от него высокими заборами и многочисленной охраной, не выдают «своих», даже если «свои» – настоящие преступники. «Неэлита» справедливо возмущается. Способных наблюдать, думать и делать выводы людей среди нее очень много. Они считают, что законы – для всех. Что государство – не предприятие, а те, кто ним руководит, – не собственники его, а лишь наемные управленцы. И что если народ – действительно «источник власти», как записано в Конституции, он имеет право менять проворовавшихся руководителей. И что если законы не исполняются, виноваты не законы, а те, кто не хочет им подчиняться.
Власть не хочет слышать людей, в свое время нанявших ее для исполнения сугубо менеджерских функций. К сожалению, приходится констатировать, что абсолютное большинство нынешних «владоможців» считает, что их должности – это нечто вроде «ярлыка на княжение», а не обязанность много работать, не увиливая при этом от ответственности.
— Борис Новожилов
Отсюда вывод: для того, чтобы навести в государстве порядок, сначала нужно восстановить неотвратимость наказания для всех. Причем мера такого наказания должна быть дифференцированной. Особенно жестокой она должна стать для тех, кто, благодаря своей должности, имеет больше возможностей. Ведь государственная служба, в которой происходят самые серьезные коррупционные преступления, – это особый вид деятельности. Преступления высокопоставленных чиновников стоят для общества значительно дороже, чем такие же действия других его членов. Украденные или, как теперь говорят, «распиленные», бюджетные миллиарды – это деньги, которые должны были пойти на развитие образования, науки, медицины, коммунального хозяйства. Если бы их не разворовывали, они могли бы, скажем, ежедневно спасать тысячи больных людей, которые сегодня погибают из-за того, что не имеют средств на оплату операций и лекарств.
Гибнут не только старики, но и молодежь – те, кто не найдя работы дома, вынужден зарабатывать копейки для семьи в скотских условиях на чужбине, кто лишен возможности нормально питаться и отдыхать, кто спился из-за безысходности. За последние годы Украина потеряла около семи миллионов своих граждан. Без войны, в мирное время! Их убийцы – чиновники, которые воруют бюджетные деньги. Учитывая количество жертв, можно смело утверждать – это убийцы серийные! А справедливым наказанием для серийных убийц может быть только смерть.
Значит – расстрел! Точнее, расстрелы. Возможно, даже перед телекамерами. И неважно, что смертная казнь у нас пока отменена. Что уничтожать преступников, якобы, нецивилизованно. Во многих странах мира, в том числе и в Соединенных Штатах, которые либералы считают витриной демократии, она существует и является эффективным средством сдерживания преступности ...
Отсюда следующий вывод: смертную казнь в отечественное законодательство следует вернуть. Более того, необходимо изменить и ряд законов. В стране должна быть создана сеть специальных судов по делам государственной службы, или коррупции в государственной службе – название не столь важно. Они должны быть чем-то вроде военных трибуналов – с особыми полномочиями и процедурами. Это диктуется особым статусом госслужащих и коррупционной ситуацией, которую они создали в государстве.
Оппоненты тех, то поддерживает введение высшей меры наказания для взяточников и воров, говорят ожидаемые вещи – о том, что, мол, негуманно казнить за экономические преступления; что страны, в которых преступников уничтожают, нельзя считать цивилизованными. Нередко вспоминают о Китае, где такая мера введена, но коррупцию преодолеть не удалось. Однако уже два десятилетия Китай остается одним из мировых лидеров экономического роста. И даже кризис не смог лишить его этого звания. Уже одно это свидетельствует, что угрозы существованию государства коррупция там не представляет. Окончательно раздавить ее, действительно, пока не удалось, но жестокие меры (за первое десятилетие XXI века в Китае, по некоторым данным, за взятки и другие коррупционные действия расстреляно около десяти тысяч государственных и муниципальных чиновников, еще сто двадцать тысяч получили длительные сроки тюрьмы) привели к ее существенному сокращению. Экономика работает на страну, а не на обогащение ее верхушки.
…По правде говоря, я осознаю, что моя нынешняя поддержка предложения о публичных расстрелах взяточников – это, возможно, некоторый перебор. Но... Но я действительно считаю, что значительное ужесточение наказания за коррупцию нужно Украине как воздух. Что в условиях сворачивания демократии, слабости гражданского общества и почти полного отсутствия независимой и свободной прессы (существование таких СМИ, как то, в котором вы читаете эти строки, лишь подтверждает тенденцию) самым действенным инструментом борьбы со злоупотреблениями есть только жесткие репрессии.
Другое дело, что в нашей стране из-за той же коррупции принцип неотвратимости наказания давно не работает. Да и судопроизводство у нас откровенно выборочное. Более того, наши суды стали неотъемлемыми составляющими коррупционных схем. Поэтому будем реалистами: в условиях отечественной судебной системы, представители которой штампуют приговоры или по заказу власти, или за деньги, право на жесткое наказание может стать мощным оружием не против коррупционеров, а против оппозиции. Особенно если вспомнить услужливость работников правоохранительных органов, когда речь идет о преследовании несогласных.
За примерами далеко ходить не надо – возьмем хотя бы последние политические процессы над знаковыми фигурами противников режима. Вопрос ведь не в том, за что их сажают, а в том, кто и как судит! Значит, следует не только развернуть сеть антикоррупционных трибуналов, но и предусмотреть способ их формирования из независимых и чистых людей. С обязательной их ротацией. Все это должно быть предусмотрено соответствующим законом.
…Социологические замеры показывают: градус недовольства народа тем, что творится в Украине, неуклонно возрастает. Страна на пороге перемен. Какими они будут – эволюционными или, что весьма вероятно, революционными – покажет ближайшее время. Но то, что они будут – несомненно! И вот тогда у нас просто не будет права не начать бороться с коррупцией. Не за «круглыми столами», а в жизни.
Выжигать эту гниль. Бороться не жестко, а жестоко, с трибуналами и суровым наказанием виновных, невзирая на их прошлые заслуги, должности, родство и лица. Если мы на это не решимся, все повторится снова. Но, в соответствии с известным законом диалектики, на более высоком витке спирали развития. Это будет страшно. Ведь, рано или поздно, котел, в котором закипает возмущение «неэлиты», разорвет. И тогда «элите» мало не покажется. Во всяком случае, казни точно вернутся. Только будут они уже бессудными, или, точнее, самосудными. Но вот беда: взрыв ненависти и насилия может разнести не только сановное ворье, но и всю нашу государственность.