ГоловнаПолітика

Юля на волі

«Что первое вы предпримите, выйдя на свободу? - Объединю людей на борьбу с режимом, на борьбу с олигархами и их ставленниками. Я объеду всю Украину, проеду тысячи встреч».

Это был последний диалог Lb.ua с Юлией Тимошенко, состоявшийся 11 октября 2011-го года в зале Печерского суда. В тот день Родион Киреев дал Тимошенко семь лет тюрьмы».

Фото: EPA/UPG

Вечер, 22 февраля 2014-го. Подъезды к старому терминалу аэропорта «Жуляны» охраняют отряды самообороны. Вынужденно оставив машину у поста, Арсений Яценюк идет к зданию пешком.

Внутри уже ожидают Андрей Сенченко с Людмилой Денисовой, Александр Абдуллин, ближайшая помощница Юлии Тимошенко Ольга Трегубова. Подъезжают Арсен Аваков, Сергей Пашинский, Ольга Боднар, Ребекка Хармс.

В «предбаннике» ожидают журналисты.

На диване – две огроменные охапки белых роз. С одной стороны, их уместность сомнительна - такие и здоровый мужик в руках еле удержит. С другой, вроде «принято так», как же встречать без цветов-то?

В углу – каталка. В ней теплые одеяла – закрывать ноги.

До прибытия харьковского борта с Юлией Тимошенко остается минут пять-семь.

Уже на сам перрон приезжает Женя.

- Я поехала маму в Харьков встречать, но не успела. Возвращалась с полдороги, - здоровается с Трегубовой.

- Как в сказке. Я все не могу поверить, - отвечает Ольга Федоровна.

Наконец самолет заруливает на взлетно-посадочную. Еще несколько коротких минут ожидания.

Подъезжает машина.

- Можно, я первая? – робко спрашивает Женя у присутствующих.

- Конечно, девочка. Конечно, ну, что ты такое говоришь, - легонько подталкивает ее в спину Трегубова.

Охранник распахивает дверь пассажирского сидения.

- Мамочка!! – Женя буквально падает в салон.

Фото: Макс Левин

Обе долго вытирают слезы.

Женщины-депутаты тоже всхлипывают.

Медики разворачивают складную каталку, застилают одеялом. Охранник на руках вынимает Тимошенко из автомобиля, усаживает, укрывает. Сама она передвигается с большим затруднением, но на ногах все равно неизменные каблуки.

Ее уже обступили, со всех сторон тянут руки, букеты, кричат волнительное и радостное.

Тимошенко обнимает каждого по очереди. Трегубова, Яценюк, Пашинский, Аваков. Каждого отпускает не сразу – минуту-полторы что-то горячо шепчет в ухо, благодарит.

Вид у нее растерянно-счастливый, радостно-возбужденный. Вырвавшись на волю, элементарно – к небу и свежему воздуху, старается впитать, вобрать в себя все и сразу. Конечно, от той, прежней Юлии Владимировны осталась – в физическом смысле – ровно половина. А то и меньше. Лицо без косметики, очень бледное, по правде – обескровленное, но чистое и ладное. Неизменная коса.

На ней бронежилет. Еще накануне вечером, когда «голоснули» первое постановление об освобождении Тимошенко, соратники делились в кулуарах: опасаются за ее жизнь, «довезти бы целой до Киева».

Расцеловав всех, включительно с тетеньками-сотрудницами «Жулян», громко, искренне и очень трогательно желавших ей здоровья, повторяет без устали:

- Спасибо вам, что вы есть. Спасибо. Я вас очень люблю. Вы одни такие.

Слова мешаются со слезами, и вряд ли сейчас в эти короткие минуты, тут, на аэродроме, кто-то думает о политике.

Политика, программные заявления, интриги, начнутся потом; здесь – обычные человеческие эмоции.

- Я не верю. Я всех вас вижу, невероятно!

- Мамочка!

- Юля! Наша Юля вернулась!

Рацио звучит голосом Людмилы Денисовой:

- Ветер сильный. Чтоб ее не продуло. Ехать надо.

- Куда? – спрашивает кто-то. - На Майдан?

- Я бы хотела на Грушевского. На то самое место. Где погибли, - пауза. - Почтить память. А потом, конечно, Майдан.

Арсений Яценюк и Сергей Власенко катят ее коляску. У ворот ждут журналисты. Короткий брифинг, и Тимошенко перемещают в машину.

***

Подол улицы Грушевского. Самооборона образовывает «живой треугольник». Внутри – каталка с Тимошенко.

- Слава Украине! – провозглашает сразу, едва открывается дверца авто.

- Героям слава! – отзывается улица.

 Мало-помалу процессия протискивается сквозь узкое горлышко баррикады.

Каталку вплотную «припарковывают» к первому кенотафу. Юля силится встать. Безуспешно. Охрана подхватывает ее даже не под руки – для этого сил у нее недостаточно – под мышки. Так и держат: она полустоит-полувисит на руках мужчин.

Склоняется к кенотафу. Крестится.

- Если бы вы знали, если б вы только знали, сколько раз я хотела быть здесь. Сколько раз я хотела держать за руки тех, кто боролся и не сдавался…

- Юля – вильна! – скандируют собравшиеся.

- Дорогие мои! Любимые! Родные, вы – лучшие в мире. Лучшие! Нету других!

Стоящий подле мужчина ловит ее руки – целует.

Глотая слезы, она мешает слова без разбора.

Переизбыток эмоций? Даже если и так, то что? Пусть ее, отсидевшую два с половиной года, чудом вырвавшуюся на свободу и вот так сразу – на Майдан – попробует кто в этом упрекнуть.

***

К Майдану - вереница машин. Там сейчас панихида. Сотня жизней и сотни, тысячи свечей. Эту пустоту ничем уже не заполнить.

Автомобиль Тимошенко подъезжает, насколько это возможно близко, к баррикаде. Опять достают коляску. Люди как-то сразу понимают, что сейчас произойдет, берут машину в кольцо, приветствуют экс-премьера.

Счастливая, она даже немного разрумянилась. Ее помнят, многие - любят, многие – ждали. Это не может не укрепить, не придать сил.

Коляска движется очень медленно. Тимошенко обступают активисты, журналисты. Коридор баррикады образует форменную давку.

Внезапно с той стороны, изнутри баррикады доносится: «Герои не умирают! Герои не умирают!».

Над толпой плывет гроб. В нем – один из тех, кого снайпер выбрал методом «тыка» - на его месте мог оказаться каждый; один из тех, кто погиб за наше с вами право ходить по Майдану.

Из кресла ей этого не видно, сразу не может понять, но как-то интуитивно угадывает происходящее.

- Давайте подождем, - Тимошенко просительно тянет руки к сопровождающим.

С одной стороны баррикады движется каталка экс-премьера. С другой – гроб убитого героя.

Кто-то, конечно, обнаружит символизм. Кто-то – обычное совпадение места и времени.

Но самого факта это не меняет.

- Дорогу! Дорогу! - разливается в воздухе.

Надо всем: выгоревшая громада Дома профсоюзов, зияющего черными провалами окон. Внутри до сих пор, с высокой долей вероятности, остаются тела сгоревших заживо. Вызволить их оттуда сейчас возможным не представляется – слишком высока вероятность обрушения внутренних перекрытий.

Майдан весь в свечах и траурных лентах.

Лишь горе способно сплотить так близко. Полные осознанием этого единства, люди поют гимн. Пятьдесят тысяч, один к одному. Здесь – смыслообразующий для нации стержень. То, что недопустимо стереть и забыть.

Под сценой Тимошенко ждут соратники. Всякий старается дотянуться, пожать руку.

- Юля! Юлечка!

Цветы. Всхлипывания, объятия.

Едва ли не с боями охрана прокладывает путь к самой сцене. Там уже – прямая трансляция. Выступление ее слышали все. Всякий – оценил по-своему.

Фото: EPA/UPG

Кто-то – восторженно, кто-то – критически. Иные – в духе: мы очень рады вашей свободе, правда, но ехали бы вы лечиться.

Личность Тимошенко весьма неоднозначна, относиться к ней можно по-разному, но даже самые ярые ее оппоненты, наблюдая революционных вождей в последние три месяца, хоть раз да вздыхали: «как не хватает, все-таки, Юли». Спохватываясь, тут же добавляли: не за нее стоит Майдан.

Действительно, Майдан стоял и стоит за свободу, соблюдение прав человека, защиту чести и достоинства гражданина, права на защиту. Того, чего она была лишена. И чего – в самом начале эпохи «покращення» - большинство граждан, прикрываясь мотивам политической неприязни к фигуре экс-премьера, предпочитали не замечать. Так, право, проще. И спокойнее.

Но, в том числе, этот сознательный инфантилизм обернулся нынешними трагическими последствиями.

Какое место Тимошенко займет теперь? Действительно ли намерена баллотироваться 25-го мая, или осознает преимущества статуса «символа свободы»? Ответ получим в скором времени. Очевидно: вне игры она точно не останется.

Соня КошкінаСоня Кошкіна, Шеф-редактор LB.ua
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram