Прошло всего несколько месяцев, а Сергей Владимирович уже вполне утвердился в роли «главного юриста» БЮТ. Именно он – не Швец, не Корнийчук (между прочим, его бывший коллега по УСДП, окончательно ушедший сейчас в «подполье») растолковывает журналистам аспекты дела Диденко-Макаренко; поясняет околоюридические технологии создания клонов «Батьківщини» в Киеве и Львове; внимательно мониторит ситуацию в ЦИК. Правда, сам Власенко говорит об этом так: «Существует миф, о неком главном юристе БЮТ. Это – миф. В команде БЮТ достаточно много грамотных юристов. В разное время, ко всем ним руководство блока обращалось за различным юридическим консультированием, помощью в разработке законопроектов и т.д. К кому-то обращались больше, к кому-то – меньше, вот и все». Несколько лукавит: этап самоопределения (подробнее читайте тут) пройден, теперь вполне может позволить себе фразы вроде: «Я никогда не был приемником Портнова ни на каких должностях». На уточняющий (как же, говоря о Портнове, не вспомнить о Медведчуке!, - С.К.) вопрос добавляет: «я не знаком с Медведчуком». Развенчание мифа о всесилии БЮТ в судах комментирует так: «К сожалению, был принят закон «О судоустройстве и статусе судей», полностью поставивший судебную систему под контроль власти. Суды лишены статуса самостоятельной ветви власти. Как таковой, судебной ветви власти в стране нет».
Следуя данной логике, возродить сей миф у Власенко вряд ли получится, а вот ситуация с «клонированием» партии, по крайней мере – в Киевской области, станет для него, несомненно, своего рода экзаменом. Интригует: «не хотел бы раскрывать всех нюансов. Мы предпринимаем определенные шаги, о которых я не уполномочен говорить». Шанс «прорваться», де, есть.
Это интервью – единственное, столь, пожалуй, масштабное, данное Власенко в его новом статусе (главного – хоть ему это определение и не нравиться – БЮТовского юриста, - С.К.). Кроме, ставших уже традиционными, вопросов о КСУ и К-реформе, не смогли обойти вниманием дела Диденко и Макаренко. Получилась – первая подробная правовая экспертиза дел «узников совести».
«Ущерба нет, дело – все равно есть»
Начнем с Диденко и Макаренко. Скоро, именно – в конце октября – сто дней их отсидки. Подведем промежуточные итоги.
Эти первые 100 дней абсолютно четко подтвердили: никаких юридических подоплек в деле Диденко, в деле Макаренко, нет и быть не может.
Почему? Потому что оба дела были возбуждены с несколькими существенными нарушениями действующего законодательства. Во-первых, и ч.5 ст.191, которую инкриминируют Диденко - растрата имущества, и ч.2 ст.364, которую инкриминируют Макаренко - так называемая «служебная халатность», - они предполагают наличие того, что называют «прямой и реальный ущерб». То есть, на момент возбуждения дела должен иметь место некий ущерб. Если его нет – дело возбуждать нельзя. Тем не менее, даже сегодня факт ущерба не установлен. Ущерба нет – но дело есть.
Да, решение Стокгольмского арбитража существует, но оно не выполнено. До момента, пока оно не будет выполнено, причем не в части возврата объема газа - в части штрафных санкций (что является, собственно, ущербом) - в принципе нельзя говорить о возбуждении против кого-либо какого-либо дела.
Второй момент. Я хотел бы напомнить то, о чем многие забывают. Ровно год назад было возбуждено два уголовных дела. Одно - по п.5 ст.191. Дело не против Диденко персонально – по факту, где речь шла о присвоении – не о растрате.
Фото: Макс Левин
ГПУ или СБУ возбуждало?
СБУ.
То есть при Наливайченко?
Да. Вы же помните захваты «Нефтегаза» сотрудниками СБУ в рамках этого дела?
Конечно, еще Андрей Портнов там активничал, защищая оппозиционный интерес.
Тогда Диденко, точнее – его адвокаты – подали в Шевченковский районный суд заявление, отмечавшее: дело фактовым быть не может, поскольку единственное должностное лицо, подписывавшее документы – сам Диденко.
И дело должно быть против конкретного человека.
Конечно. И никаких оснований для возбуждения дела нет. Несмотря на существовавшие на тот момент политические противоречия по РУЭ, суд - исследовав материалы дела по сути - удовлетворил жалобу адвокатов Диденко. Так, в мотивировочной части решения – суд указал: Диденко не совершал действия, которые бы являлись правонарушением. Апелляционный суд города Киева оставил это решение в силе, и таким образом постановление о возбуждении было отменено.
Знаю абсолютно точно: сейчас, после возбуждения текущего дела, Диденко обратился с соответствующим ходатайством к следователям - обратил их внимание на то, что год назад, решением суда, этот вопрос уже был рассмотрен по сути.
На что находчивые следователи СБУ дали ответ следующего содержания: «дорогой товарищ Диденко, в прошлом году возбуждалось дело по присвоению, сейчас – по растрате. Извините, это - две формально разных квалификации, ничего сделать не можем».
Хотя, что тогда, что сейчас, речь шла об одной и той же части одной и той же статьи УК.
Именно. И об одних и тех же действиях одного и того же Диденко.
Вы сказали, было два дела.
Да, второе возбудили по ч.2 ст.364. Если не ошибаюсь, против господина Шепитько, который непосредственно осуществлял действия по растаможиванию спорного объема природного газа. Дело также было рассмотрено судом, постановление о возбуждении – против конкретного лица – также было отменено. При этом в постановлении указали: по существу, господин Шепитько действовал законно.
У меня возникает вопрос: если подчиненный Макаренко, растаможивая этот объем газа, действовал законно, то что незаконного сделал Макаренко? Уже не говорю о том, что 364-тая статья предполагает осуществление действий в рамках собственной компетенции. То есть не может Макаренко отвечать за неправильную растаможку автомобиля, условно, на Волынской таможне. Не может! По такой логике, все руководители Государственной таможенной службы, включая бывшего - Валерия Ивановича Хорошковского, должны сидеть в тюрьме. Потому что незаконные действия среди таможенников, как мы знаем, имеют, к сожалению, место быть.
Раз уж заговорили о фактовых делах... Так, в РФ 70% дел, возбуждаемых по экономическим статьям – фактовые. Что позволяет – в рамках следственных действий по делу – прослушивать несметное количество лиц, следить за ними и т.д. То есть – ущемлять, вполне законными способами, гражданские свободы. Подобная практика сейчас активно внедряется в Украине, что не вызывать обеспокоенности, не может. Очевидно: «фактовые» дела – способ давления, в первую очередь, на бизнес.
Еще одна причина, по которой у нас возбуждают много фактовых дел – они не имеют сроков расследования. Украинская история знала примеры возбуждения фактового дела по вынесению заведомо неправосудного решения суда!
Как такое может быть? Решение выносит один судья. Один! Причем тут фактовое дело?!
Маразм просто. Впрочем, есть некая инерция. Связанная с тем, что еще 3-4 года назад нельзя было обжаловать постановление о возбуждении фактового дела. Тематическое изменение в законодательство внесено недавно. Плюс, на сегодняшний день, для обжалования фактового дела, субъект должен доказать: дело касается именно его.
Как? «Фишка» «фактового» именно в том, что «проходить» по нему может энное колличество граждан.
Ну, как с Диденко: одно должностное лицо, ставившее подпись. В 2009-м для суда стало очевидно: фактового дела действительно быть не может. Потому-то и приняли к рассмотрению его жалобу, относясь, по сути, к делу не как к фактовому – возбужденному против конкретного человека.
По вашей информации: в новом проекте пакета тематических законов, подготовленного Портновым и Ко, норма о невозможности обжалования фактового дела сохранена?
Фото: Макс Левин
Насколько понимаю, они взяли за основу проект Уголовно-процессуального кодекса, разработанный так называемой Комиссией за демократизацию и верховенство права. Ее, если помните, еще по инициативе Виктора Ющенко создавали. Так вот, основная масса наработок – из материалов этой комиссии. Насколько я с ними знаком, там полностью меняется система досудебного следствия, роль следователей, роль органов дознания, роль адвокатов. То есть, меняются концептуальные вещи. Поэтому сравнивать практически невозможно. Могу сказать, что я лично поддерживаю такие радикальные изменения уголовного процесса.
«Могу подсказать Президенту, где искать виновных в растрате»
Возвращаемся к делу Диденко и Макаренко. Пресса писала о намерении органов сменить им статьи. Диденко – со 191-ой на 365-тую, Макаренко - на 191-ую с 365-той. Вам об этом известно?
Я тоже слышал о таких маневрах следствия. Признаться, я не понимаю, как можно вести следствие по одной статье, а передавать в суд – по другой. При этом замечу: Диденко в СИЗО сидит за растрату, а не за другое преступление.
Виктор Янукович прямо заявил: газ не будут возвращать до тех пор, пока не найдут виновных. Исходя из этой логики, чиновники Тимошенко – те, кого нужно наказать прежде, чем рассчитываться с Фиратшем?
Могу подсказать Президенту, где искать виновных в растрате. После того, как в июле было опубликовано решение Стокгольмского арбитража, я дважды обращался с запросами в Нафтогаз, Минтоп и Минюст – просил пояснить: кто дал команду юристам менять позицию в процессе: не интересы государства защищать, а соглашаться, по сути, с претензиями истца. Не кивайте на юристов – они люди подневольные, выполняют волю клиента. Даже в том случае, если они с этим не согласны. Итак, по состоянию на сегодняшний день, я получил три ответа, все три указывали: дело засекречено, следовательно какую-либо информацию мы вам предоставить не можем.
Я обратился с повторным запросом, уточняющим: а как могут быть засекречены события, произошедшие больше, чем через год после эпизодов, инкриминируемых Диденко. Однако, ответа и нас сей раз не было, сказали: у нас, мол, есть жесточайшее письменное указание следователя СБУ, никому ничего не разглашать, не говорить…
Поэтому поискать – кто принимал решение менять позицию – нужно там, в НАКе и Минтопе. Так как где-то с апреля месяца процесс в Стокгольмском арбитраже превратился в то, что юристы называют «междусобойчиком» - когда позиция истца и ответчика совпадают и слушание ведется исключительно для отвода глаз. Суда, как такового, там не было. Был иск одной стороны и согласие с этим иском другой стороны. И у арбитража не было никаких правовых оснований не воспринимать эту позицию сторон. Если истец говорит: ребята, вы нарушили; ответчик подтверждает: да, нарушил. Истец говорит: вы мне должны десять процентов. Ответчик: да, мы должны десять процентов. Все. О чем речь?
Фото: Макс Левин
В СМИ фигурировала информация о том, что смене позиции юристов, повлекшей проигрыш Украины, стали указания лично Юлии Тимошенко.
Попытка некоторых журналистов сместить акценты мне вполне понятна. Возникает единственный вопрос: что мешало новым руководителям Нефтегаза в марте-апреле, даже в мае – в ходе судебного рассмотрения - вернуться к старой – максимально жесткой позиции, потребовать таки привлечь в дело «Газпром», предоставить все доказательства и получить позитивное для себя решение? Что мешало?
Что касается позиции Юлии Владимировны и так называемого "временного отзыва"«третьего представления»… Во первых, оно, насколько я знаю, так и не было отозвано. А, во-вторых, понимаете, юридическое обоснование той или иной позиции, тем более – в таком достаточно сложном деле, как это, может меняться. И эта позиция не всегда может совпадать с позицией юристов. При этом адвокаты выстраивают максимально эффективную линию защиты. Так, линия может быть максимально жесткой – тут юрист обязан объяснить клиенту: выгоды такие-то, риски – такие-то. Может – более гибкой. Опять таки, с пояснением рисков и выгод. Наконец, может быть и такое, что юристы предложат согласиться с иском.
Допускаю, в данном случае – с учетом всех рисков и выгод – позицию, в какой-то момент, из максимально жесткой, заменили на гибкую, но более эффективную. Однако, при этом никто не признавал не законность договоров об уступке и повторной перепродаже объема газа «Газпрому» и обратно. Более того, как раз на этом строилась вся линия защиты «Нефтегаза». По крайней мере – по моим данным – до момента смены руководства компании. Потом новое руководство решило: а зачем нам судиться, зачем спорить, согласимся со всем; сделаем вид, что это – решение Стокгольмского арбитража. На самом деле, по сути, это было мировое соглашение, освященное решением Стокгольмского арбитража.
Подчеркиваю: это – не суд, а арбитраж. Основная цель любого арбитража – помирить стороны. Если такой возможности нет, только тогда дело рассматривают и то – в рамках исключительно исковых требований. Если обычный суд может выйти за рамки исковых требований, например – признав какой-то контракт недействительным, арбитраж – не может.
Кстати, как-то все упускают. Если помните, решение Стокгольма – там, за скобками, осталась масса интересных вещей, которые еще будут рассматриваться дополнительно. Именно: упущенные выгоды, проценты за пользование газом за период времени… Масса интересных вещей, возникших только потому, что Нефтегаз, по сути, признал незаконность отбора этого объема газа.
Фото: Макс Левин
Как это может сказаться на деле Диденко-Макаренко?
Как либо повлиять, либо – создать юридические предпосылки для преследования кого-либо в Украине, можно только после того, как очевидным станет факт нанесения прямых убытков. Пока этот факт не подтвердится, говорить о чем-либо сложно.
Ну, а защите это аргументации добавить способно?
Знаете, у защиты будет достаточная аргументация, но вряд ли она будет услышана украинскими судами.
Пессимист вы, однако.
Пессимизм подтвердился после того, как я дважды присутствовал на заседании по избранию меры пресечения Диденко – в Печерском суде и в Апелляционном суде. Когда судья читает решение, его голос дрожит, в решении нет аргументов и судья вдобавок делает ошибку в названии компании «Газпром-Экспорт», называя ее «Газпром-Эксиор», свидетельствует это только об одном: человек читает заготовленный текст, который он никогда до этого не видел. Посему, к сожалению, у меня нет сомнения в том, что никакого правосудия в деле Диденко и Макаренко не будет.
И они, в отличие от Колесникова в 2005-м, сядут?
Мысли материальны – не хотел бы озвучивать их в таком ключе, но скажу, что у меня глубочайший пессимизм по поводу правосудного рассмотрения этих двух дел украинскими судами. По делу Макаренко у меня информации меньше, но вот касательно Диденко…
Изначально Диденко была избрана мерой пресечения подписка о невыезде. Предпосылкой к изменению меры пресечения может стать: нарушение человеком условий подписки; переквалификация обвинения на более тяжкое; выявление новых обстоятельств по делу, свидетельствующих о том, что человек может или повлиять на следствие, или – скрыться. Ничего такого в деле Диденко не было. Единственное, на что ссылался суд, вынося решение о содержании его под стражей, наличие у него вида на жительство в Испании. Так, Диденко никогда этого не скрывал! Об этом и ранее было известно! Да, еще один аргумент: Диденко занимает в обществе высокое положение, значит – может, якобы, оказывать влияние на ход следствия. По такой логике, каждый, кто хоть чего-то достиг, должен сидеть в тюрьме. Допустим, начальник цеха на градообразующем предприятии – у него высокое социальное положение? Высокое! Он влияет на выполнение рабочих нормативов; формирование бюджета завода? Влияет. Значит, должен сидеть, так что ли?
Общались ли вы с Диденко и Макаренко уже после того, как они очутились в изоляторе?
Нет, у меня нет такой возможности – я же не являюсь их адвокатом. К сожалению, народный депутат не может заниматься адвокатской деятельностью.
Помнится, Москаль помогал Жвании в «паспортном» деле.
Он выступал в качестве представителя по гражданскому делу. В данном случае мы говорим об уголовном процессе, в рамках которого может работать только адвокат.
Фото: vokzal.net.ua
Приговор Диденко о взятии под стражу огласила судья Апелляционного суда Мария Прындюк. Та самая, которая ранее – в пору первого нахождения Пукача под следствием – принимала решение о «правомерности» уничтожения им ряда секретных документов по слежке за Гонгадзе.
Да, мне об этом известно.
Сегодня вина Пукача, в том числе – в части уничтожения тех документов, доказана. Почему же судье все нипочем? Почему ее не привлекут хотя б к номинальной дисциплинарной ответственности?
На самом деле, обвинять Прындюк - неблагодарное дело. Она – олицетворение этакого среднестатистического судьи, работающего в условиях ныне действующего закона о судоустройстве.
Недавно принятого?
Да. На сегодня ни один судья не посмеет выступить против власти. Даже в мелочах. Ни один.
Хотя, вокруг дела, которое мы обсуждаем, множество больших и малых конфликтов интересов. Скажите, например, как может вести следствие СБУ, если глава СБУ – член ВСЮ? При этом – глава СБУ позволяет себе официально заявлять: мы, СБУ, мониторим все судебные решения по делам, вынесенным вопреки позиции следователя СБУ. Нормально?! Да, в любой другой стране такого главу спецслужбы сняли б с должности за две секунды.
Почему, кстати, Диденко с Макаренко сидят в Лукьяновке, если им положено в следственном изоляторе СБУ?
В настоящее время там сидит один человек, насколько я знаю.
Пукач.
Да. Обратите внимание на другую любопытную деталь: почему дело Диденко рассматривается не в Шевченковском райсуде, как должно бы быть, а в Печерском?
Почему? По месту регистрации НАК?
Нет. Место регистрации НАК, да и СБУ – Шевченковский район. Но поскольку Шевченковский суд не столь «благонадежен» для власти, предъявили аргумент: якобы следователь СБУ работает в Аскольдовом переулке.
Так это и есть СИЗО СБУ.
Возможно. Но, вот на таком основании – что следователь работает по такому-то адресу, дело рассматривают не в Шевченковском суде, как положено, а в Печерском.
Ранее вы говорили: в деле Диденко есть все основания для обращения в Европейский суд.
Да, уже дважды пройдена процедура принятия решения о мерах пресечения. Поэтому - в этой части – основания для обращения в Европейский суд по правам человека есть. Обращение в любой международный суд предполагает что механизмы судебной защиты внутри страны уже полностью исчерпаны.
Это может быть до того, как дело №558 будет передано в суд?
Если мы говорим о части, касающейся избрании меры пресечения, думаю, да. Необходимо, однако, учитывать: стандартная процедура рассмотрения дел в Европейском суде по правам человека достаточно длительная. Обычно, решение о принятии вопроса к рассмотрению принимают не раньше, чем через год. Решение по сути ожидать стоит не ранее, чем через 2,5-3 года.
Так, по крайней мере, можно привлечь внимание международной общественности.
Знаете, если международная общественность не реагирует на решение Стокгольмского арбитража, являющееся – что очевидно для всех - результатом договоренности сторон, если она не реагирует на возможность изъятия из баланса Нафтогаза 12 млрд. кубометров газа... Между прочим, 12 млрд. кубов – норма потребления для всей Украины где-то на 2,5 месяца.
Фото: novostey.com
Уточните: обращение в Европейский суд по правам человека со стороны Диденко и Макаренко будет, нет?
Вопрос не ко мне – к их адвокатам. В любом случае, и Дидеднко, и Макаренко о подобной возможности знают. Посчитают необходимым – ею воспользуются.
«В 2005-м под стражей держали только Коленсикова. Сегодня в СИЗО находятся: Диденко, Макаренко, Шепитько, Иващенко, Грицун, экстрадируют Марию Кушнир, Данилишин и Слюз – в розыске»
По вашей информации, Александру Турчинову задаются в СБУ вопросы по «делу РУЭ»?
Я общался с Александром Валентиновичем после его второго допроса. Перед этим он говорил прессе о том, какие вопросы ему задавались и какие ответы он давал. Мне он повторил то же самое – ничего принципиально нового не сообщил.
Никакого другого, кроме как отвлечь его от работы, связанной с кампанией по местным выборам, я в этих допросах вообще не вижу.
То, что Турчинов попадет под пресс силовиков, в узких кругах стало известно еще в марте – буквально сразу после инаугурации. Собственно, в 2005-м политические репрессии тоже имели место. Не в таких, правда, масштабах, но все-таки. Как, по-вашему, сравнение уместно?
Любая аналогия хромает, эта - на обе ноги. В 2005-м, как мы помним, по сомнительным обвинениям в СИЗО сидел один человек-Борис Колесников. И в 2005 году, будучи практикующим адвокатом, публично говорил и сейчас подтверждаю: его дело имело политическую подоплеку. Я как депутат работал в парламентской комиссии по делу Колесникова. Работа в комиссии только подтвердила эту мою уверенность.
Вообще, конечно, практика использования правоохранительных органов для разборок с оппонентами, ненормальная. Пора ее искоренять. Все ведь понимают: дело Диденко и Макаренко надо называть политически, экономически и даже личностно мотивированным.
«Личностно» - подразумеваете Хорошковским?
Я говорю просто «личностно» мотивированным. Выводы делайте самостоятельно.
Знаете, я верю в теорию юридического бумеранга. Все всегда возвращается.
Те, кто сажает сегодня могут быть сами посажены завтра?
Вполне. Теория бумеранга.
Насколько известно, в деле №558 сейчас проводится новая экспертиза причиненного ущерба. Как это может повлиять на ход следствия?
Экспертиза не может отвечать на правовые вопросы, для этого есть суд. Единственный возможный вариант: следователь запросит стоимость спорного объема газа на данный момент. Подобная схема рассматривалась – как одна из возможных – когда еще не было окончательного решения Стокгольма и предполагалось, что РУЭ потребует свое деньгами – не газом. Тогда б стоимость была важна, так как РУЭ предлагало считать по 450 долларов за тысячу кубометров, а Нафтогаз мог заявить о другой сумме.
Подобных схем может быть много, это – лишь один из вариантов.
Фото: podrobnosti.ua
Хочу еще уточнить насчет формулирования претензий Диденко. Исходя того, что ему вменяют сегодня, он должен был иметь некий корыстный интерес. Следствие такой интерес не выявило, отметив: Диденко совершал расхищения в интересах третьих лиц. В таком случае, ответственность, очевидно, должны нести третьи лица, но они не установлены...
Обвинения Диденко вообще абсурдны. Анализировать их с точки зрения здравой логики, тем более – логики юридической, невозможно. Что было с этим спорным газом? Объем был продан Газпрому и тут же – за те же деньги – куплен обратно. Если хотите выяснить, куда газ потом пошел – ищите, но это явно уже другая история, абсолютно не связанная с контрактами.
Может, история Диденко с Макаренко – пиар кампания по дерибану газа Фирташа? У меня такое субъективное ощущение...
У меня ощущение аналогичное. Им важно создать, в том числе – такими вот мерами – определенное общественное мнение, во оправдание своих действий.
Еще – запугивание оппонентов.
Несомненно. В 2005-м, как было сказано, под стражей по "политическим мотивам" пребывал один только Колесников. Сегодня в СИЗО находятся: Диденко, Макаренко, Шепитько, Иващенко, Грицун, из России экстрадируют – она там находится под стражей – Марию Кушнир, Данилишин и Слюз – в розыске.
Возьмем пример экс первого замглавы Госкозначейства Татяны Гуцол. Она сидит за то, что структурам Григоришина и Коломойского, участвовавшим в конкурсе на покупку ОПЗ, не был своевременно возвращен залог. Но, прошло уже 9 месяцев – денег они не получили до сих пор. Почему же сидит только Грицун? Почему не сидит никто из нынешних руководителей ведомства; никто из представителей прокуратуры, наложившей запрет на возврат средств?
Как по мне, оппозиция недостаточно активно отстаивает «сидельцев». Придти к ним на суд, заявить с экрана: «если в чем и виновата, виновата я, Юлия Тимошенко, сажайте меня» - явно недостаточно.
Не согласен. Дискуссия идет. Однако, вы, наверное, не хуже - лучше меня знаете: оппозиция отрезана от доступа на телеканалы. А именно телевидение – наиболее массовое СМИ. Один только телеканал «Интер» ежедневно смотрят, наверное, миллионы человек.
Да, у нас есть незначительное присутствие в печатных и электронных СМИ, но этого явно недостаточно. Специфика ситуации в том, что власть сегодня контролирует буквально все сферы жизнедеятельности, все. Такого не было никогда!
Ладно, еще одно уточнение: в случае, если следствие все же установит конкретный ущерб, как Диденко с Макаренко станут его выплачивать: из зарплаты на зоне?
Ну, с них взыскивать не должны, как мне кажется. Хотя... Нет, до такого не додумались даже в России, в деле Ходорковского...