Александр Кикин, волонтер и доброволец, общественный активист
Срочную службу я не проходил по состоянию здоровья. Когда война пришла, был в "Правом секторе" - волонтерил, возил продукты в Крым. Когда начались события на востоке, мы переключились туда: возили вещи 95-й бригаде. Однажды приехали к ним восьмером, и четверо осталось на передовой. У нас не было ни одежды, ни нормальной формы: пока дожди не пошли, в кроссовках ходил. Так и провоевал около трех недель, пока в день Конституции, 28 июня 2014 года, меня не ранило. Статус участника боевых действий получил через полтора года после ранения.
Можно спросить у любого добровольца о том, как он получал звание «участника боевых действий», он потвердит, что это почти нереально — сплошная нервотрепка. На войне ты знаешь, что у тебя вот там враг, ты по нему "лупишь", и все. А здесь получается, что у тебя враг внутри, а ты не знаешь, как с ним бороться. Есть конвенция, есть приказ Президента, но они не выполняются. Что делать, когда тебе отвечают: «Я ж чиновник, что я могу?» Бить его?
До войны у меня были планы, свой проект. Я должен был улетать в Арабские Эмираты: на меня оформлялось совместное предприятие, которое занималось торговлей товаров из Украины. Но на два года меня выбило из колеи.
После войны я лечился, потом занимался решением бюрократических вопросов, помогал своим товарищам. Этим летом пошел учиться в школу молодого политика. Создал свою общественную организацию «Товарищество ветеранов АТО с инвалидностью». Мы помогаем ребятам, которые получили ранение, в разных вопросах: оформлении документов, получении помощи. Наверное, я один из первых добровольцев, который реально получил удостоверение инвалида войны по закону № 735-VIII «О внесении изменений в Закон Украины «О статусе ветеранов войны, гарантии их социальной защиты».
Удостоверение инвалида войны дало мне возможность получить льготы: пенсия увеличилась почти в три раза, 100% коммунальных услуг оплачивает государство. Плюс у мня есть право на санаторно-курортное лечение, протезирование. Если бы раньше протезисты не пошли мне навстречу, сейчас бы у меня (за ту небольшую утвержденную государством сумму) стоял примитивный протез. Но меня протезировали как «инвалида войны».
После войны устроиться на работу легче в больших городах. Мне как-то звонили из военкомата, предлагали трудоустройство с оплатой в полторы тысячи гривен. У меня два высших образования, 4 среднеспециальных, стаж более 12 лет на руководящей должности. Абсурдно! Но в селах даже за такие деньги работу не найдешь. По законодательству, компании, в которых больше 8 работников, обязаны иметь определенное количество людей с инвалидностью. Многие пользуются тем, что у людей с инвалидностью берут трудовую, но их не трудоустраивают, а формально платят символическую сумму. Тот, кто на это соглашается, не понимает, что в противном случае работодатель должен заплатить штраф, который идет в госфонд, из которого в дальнейшем деньги распределяются на санаторно-курортное лечение, протезирование. Но до сих пор находятся те, кто соглашаются, потому что, если не получать военную пенсию, то как на 1300 гривен человеку с инвалидностью можно выжить?
Если человек до войны к чему-то стремился, учился, работал, продвигался, то даже после ранения, он встает в ту же колею. Да, мировоззрение меняется, но если ты до войны удачно пил водку, то и после будешь искать, кто пожалеет, денег даст.
Во мне много чего поменялось. Кроме физических проблем, у меня появились новые возможности. По крайней мере, я свое ранение так воспринимаю: есть новые способы устроить свою жизнь, есть гранты, можно получить кредит, создать рабочие места для инвалидов.
Я - член Комитета обеспечения доступности при Киевской городской администрации. И мне не нравятся те ограничения, которые имеют чиновники комитета. Его пытаются сделать просто наблюдательным: фактически стыдить застройщиков за отсутствие доступности построенных объектов. Но никаких функций реального влияния у него нет. Почему нельзя изначально сделать бордюры ниже, чтоб по факту нарушения не тыкать пальцами в виновных? Строительные нормы разработаны, их просто нужно выполнять. Если бы комиссия могла ветировать проект строительства перед его согласованием, нам бы удалось реально влиять на ситуацию, а не просить что-то переделать. Рестораны, кафе, да даже государственные помещения, в большинстве своем не приспособлены для людей с инвалидностью. Всегда есть две стандартные отмазки: «у нас нет денег» и «у нас арендованное здание». Легко говорить, когда ты здоровый! Но ведь инвалидность может случиться с каждым. Я и сам до войны не задумывался о многом, а потом в один день 15 см бордюра стали опасными для моей жизни.
Сколько принято законов, о которых мы ничего не знаем! Можно оформлять документы в Минсоцполитики для расширения компании: получить грант на открытие своего дела, деньги на покупку оборудования, добиться помощи в ремонте помещения или в его частичном приобретении, кредитных беспроцентных средств. Знаю предприятия, которые получали 300-600 тысяч гривен, одна компания получила больше миллиона. Но в прошлом году по этой программе было подано всего 12 заявок. Думаю, 99% людей с инвалидностью не знают о своих правах и возможностях. Но даже тот, кто о них знает, не всегда способен преодолеть бумажную волокиту.
Бывает, что военные с инвалидностью живут по принципу «нам государство должно, потому бороться за свои права мы не будем». И вот они сидят и ждут, пока их проблемы решат волонтеры или власть. Но у нас это не работает: пока сам не начнешь добиваться положенного, вряд ли что-то получишь.
Я думаю и о своем бизнесе. Хочу восстановить старые связи и опять заниматься внешнеэкономической деятельностью. Хочу уехать в Эмираты и открыть свое дело. Плюс вести проекты в Украине. Есть идея, но она требует дополнительных сил и денег. Плюс буду продолжать общественную деятельность. Мне предлагали заняться параолимпийским спортом, но на это пока времени нет. Я еще хочу пойти учиться, потому что есть возможность получить образование за счет государства.
Квалифицированной кризисной реабилитации у нас нет. Формально она существует, но для всех нуждающихся ее не хватает. Благодаря волонтерам я ездил в Австрию, психологическую реабилитацию никакую не проходил. Ко мне, конечно, приходили в госпиталь гражданские психологи со словами «Я психолог, давайте поговорим», но они лишь отталкивали. Когда мои знакомые поехали на государственную реабилитацию, их почти двое суток никуда не селили, думаете, это им помогло? Напротив, только усугубило психологическое состояние.
И вот получается: человек возвращается с фронта, не находит себе применение в мирной жизни. Не проходит социализацию, предоставлен только себе. Бюрократия наша его раздражает. Брать автомат и идти к чиновнику - не выход. Потому он часто решает вернуться на войну – так проще.
Я не считал, что мне не нужна психологическая реабилитация, я просто не знал, где можно получить нормальную квалифицированную помощь. Потому все проблемы перенес самостоятельно. Но кажется, у меня и сильной потребности в общении со специалистом не было. Думаю, еще в госпитале я справился со своими проблемами, но многим знакомым не удалось. Иногда они стараются облегчить свое состояние с помощью алкоголя. Я хоть сплю нормально (сны о войне снятся, конечно, но не часто), а товарищи иногда бессонницей страдают, снотворное пьют, среди ночи вскакивают, падают с кровати, ищут автомат.
Если мы стремимся к стандартам НАТО, то нужно понимать, что они не позволяют солдатам принимать участие в активных боевых действиях больше 30 дней. К тому же после любых боевых действий они обязательно проходят 21-дневный курс реабилитации.
Общемировые показатели говорят так же о высокой суицидальности после войны. Посмотрите, сколько уже сейчас молодых ребят лежат в психиатрических отделениях. Они, казалось бы, полностью здоровы, но это только физически. И тут стоит добавить, что наше психиатрическое лечение - еще советское, карательное. Я думаю, что послевоенный синдром по нам еще ударит очень сильно.
Александр Матяш, боец добровольческого батальона «Киевщина», создатель марки мужского нижнего белья «Regata club»
Служил я в добровольческом батальоне в Луганской области. Раньше у меня был бизнес – я с товарищем занимался производством и продажей деталей для троллейбусов и автобусов, но перед войной вынуждены были закрыться.
Первый день службы в АТО я стоял на блокпосту в центре треугольника Новоайдар-Счастье-Трехизбенка. Наряд длился 8 часов под палящим солнцем. Мы не знали, насколько это опасно, не понимали, в какой линии были, а потому стояли в полной экипировке. После такого дежурства на следующий день было непросто: пришлось звонить другу в Киев и просить найти мне качественное трикотажное белье. Оказалось, такого нет. Тогда я обратился к своему знакомому, который занимается производством детской одежды, с просьбой пошить мне пару трусов. Из остатков ткани от производства мне отшили и передали 12 образцов. Я раздал их ребятам. И буквально сразу же военные начали спрашивать, можно ли заказать еще.
Прежде чем идти на войну, я оставил немного денег на случай, если бы меня убили. Друг Женя распоряжался бы ими и содержал мою семью. Вот на эти деньги мы и сделали первую коммерческую партию мужского белья. Но нас ждал провал: появилось много товара, а деньги совсем закончились.
Мы сделали хороший качественный продукт, но оказалось что рынку он не нужен. Рассчитывали на большие торговые центроы, но они не были в этом заинтересованы: для них было дорого. Мы столкнулись стем, что промежуточное звено в Украине хочет зарабатывать большие деньги. Мы же, за счет повышения качества, не могли понижать цену, а потому приняли решение ориентироваться на премиум сегмент. Одна из причин, по которой мы решили продавать в интернете, - барьер цены для покупателя. Интернет позволяет нам общаться с покупателем напрямую, а не через посредников, для которых важно больше заработать, а не продать именно наше белье.
Потом произошло чудо: меня пригласили рассказать о бизнесе в Центр занятости свободных людей. Идею я воспринял скептически, но пошел. Там познакомился с Ваней Остальцевым из Pizza Veterano. Мы решили помогать друг другу в бизнесе, для чего создали Ассоциацию предпринимателей-ветеранов АТО. Обязательное условие участия в ассоциации – наличие разрешенного нарезного оружия. Все предприниматели в стране сталкиваются с налоговой, отсутствием юридической поддержки и ресурсов для продвижения своего продукта. Наша задача – объединить целевую аудиторию уже созданных бизнесов и поддерживать друг друга. Мы хотим создать силу людей, которые бы заставили с собой считаться и которые бы отстаивали интересы своего честного бизнеса.
Потом товар заказал у меня некий Роман Винтонив. Мы встретились с ним в Киеве, и оказалось, что это персонаж Майкл Щур из "УТ Торонто". Он сказал мне: «Если твой товар выдержит кросс в 26 км, я напишу о тебе пост и буду рекомендовать друзьям». Спустя 3 недели, я вез жену на работу и мне пришло уведомление о том, что меня отметили в публикации. За те 12 минут, которые я ехал до офиса, у нас было 120 заказов. Я за неделю похудел на 12 кг. В первые сутки домой просто не доехал.
Везение – это система, при которой ты делаешь набор шагов, результатом которого становится основополагающая для твоего бизнеса встреча.
— Александр Матяш
Большинство людей, с которыми я говорю о создании бизнеса, жалуются на то, что у них нет либо денег, либо идеи. Но это не причины: первый бизнес мы с другом Женей создали, одолжив у его отца 3 тысячи гривен на регистрацию предприятия. Когда создавали второй, у нас была только идея. Ключ к успеху – это всегда только действие. Если вы будете двигаться по направлению к цели, результат всегда будет. Именно потому никакого алгоритма в работе нет. Просто брать и делать. Мы очень много работали, допускали ошибки, и именно это помогло нам стать собой.
Мне повезло, я не участвовал в открытом столкновении с противником. Если бы началось противостояние, нас бы просто забили, как животных. Я это четко понимал. В людей я не стрелял, и у меня не было посттравматического синдрома. Если у вас есть четкое понимание того, что вы хотите получить, у вас не остается времени на жалость к себе. Нужно понимать, что кроме себя никто вам лучше не поможет.
Поскольку у украинцев часто срабатывает: хочу дешевле и лучше, наши основные покупатели – люди, которые лояльны именно к нам. Наш продукт не дешевый, но он единственный такой в своем роде. Никто не дает гарантию на белье, а мы делам это.
Первое и ключевое в создании любого бизнеса - действие. Делайте ошибки! Я благодарен всем, кто встретился на моем пути и старался насолить мне. У меня всегда срабатывала обратная реакция: «Я сделаю», и это всегда улучшало качество товара.
Второе : вокруг реально очень много хороших людей. Нам предлагали финансовую помощь, но мы отвечали, что справимся сами. Этот факт доказывает, что есть люди, которые готовы вложиться в ваше дело.
Третье: не знать не страшно. Главное - понимание, куда стрелять. Если вы чего-то не знаете, сейчас есть все способы этому научиться.
И четвертое: ваше дело нужно Украине. Один из первых покупателей пришел к нам со словами: «Я такое белье не ношу, но просто хочу, чтобы вы понимали, что это важно». Украине нужны качественные товары. Поддерживайте своих!