ГоловнаСуспільствоЖиття

Интернет-пользователь – не революционер

Социальные сети не способствуют увеличению количества людей, участвующих в народных возмущениях. Но о каком «участии» тогда мы говорим? Анализ так называемых твиттер- или фейсбук- революций показывает, что социальные сети на эти события имеют воздействие минимальное. По-прежнему главной для действий остается старая-добрая фигура революционера, замечательно описанная Гарсиа Маркесом – полковник Аурелиано Буэндиа, готовый пойти на любые риски и верный братьям по борьбе.

Антиправительственный митинг в Бахрейне
Фото: EPA/UPG
Антиправительственный митинг в Бахрейне

Новый революционер?

В Египте – напоминает журналист CNN Мохаммед Джамбджоом, страницы Facebook конкретно помогли революционерам распространять информацию о полицейских заграждениях и давать инструкции как попадать в места сбора манифестаций – как и когда переходить по определенным мостам. В Молдавии, после отключения мобильной связи – эта стратегия уже использовалась белорусскими властями во время протестов в Минске - Twitter позволил восполнить информационную брешь и информировать манифестантов о местах сбора. Так благодаря волне революций, прокатившейся от Молдовы до Ирана, через Тунис, Ливию и Египет, был выведен новый тип революционера: пользователь социальных медиа.

Новый репортер?

Я заходил в дома, жители которых были убиты. У них даже не было компьютера.

— Блоггер из Туниса Ясин Айяри

Если присмотреться к этому попристальнее, то окажется, что вклад такой интернет-активности в недавние революции был много более скромным, чем сразу казалось. Если говорить о Молдове, то журналист газеты New York Times установил, что на момент событий в Молдове насчитывалось 100 - 200 пользователей сети. Непосредственно перед иранскими выборами в 2009 году в Иране насчитывалось только 19235 аккаунтов, зарегистрированных в Twitter, то есть 0,027% населения. Когда телеканал Al-Jazeera задался целью проверить, сколько твитов исходило именно из Ирана, он смог подтвердить только 60 активных аккаунтов в Тегеране – это количество сократилось до 6 после того, как иранские власти приняли решение «гасить» интернет-коммуникации. Твиты, сообщающие о манифестациях против результатов выборов, исходили от иранцев, проживающих заграницей; так Twitter позволил распространить информацию за пределами Ирана, однако это медиа точно не использовалось для координации манифестаций.

Исследование, которое провел Вашингтонский университет, изучило базу данных из 6 миллионов твитов, опубликованных во время манифестаций Арабской весны. Исследование показало, что в подавляющем большинстве случаев Twitter служил информационной платформой, позволяющей внешним наблюдателям обсуждать основные события (отставка Мубарака, казнь Каддафи, разгром резиденции семьи Бен Али). Иными словами, Twitter выполнял ту же функцию распространения информации, что и «традиционные» СМИ.

В статье, опубликованной журналом Foreign Policy (http://www.foreignpolicy.com/articles/2011/06/20/the_revolution_will_be_tweeted?page=0,0 ), журналист Блейк Хауншелл вспоминает пережитое во время арабской весны: «Был поздний вечер на площади Тахрир, незадолго до этого президент Хосни Мубарак произнес свою речь, в которой он сообщал о своем намерении не уходить в отставку, и я наблюдал за разъяренной толпой из нескольких тысяч манифестантов, стекающихся к зданиям государственного телевидения, клеймя официальную пропаганду и выкрикивая «Долой Анаса аль-Фики, министра дезинформации! Долой коррумпированный режим!». По другую сторону стояла совсем другая категория восставших – небрежно одетые парни и девушки, занятые своими мобильными телефонами. Они в это время твитили. Именно там, перед зданием телевидения, меня ошарашило: эти люди были не столько революционерами, сколько репортерами, вещающими о своей борьбе для нас, журналистов».

Лукашенко тоже пользуется Facebook

Твиттер-революции, говорите? Да, действительно в части арабских революций последних лет были задействованы интерактивные нью-медиа: социальные сети twitter и Facebook. Правда, помимо таких вещей, как активное использование соцсетей и YouTube, были еще некоторые другие «малозначительные» моменты этих переворотов.

— Константин Винокуров

Наш техно-оптимизм заставляет нас видеть в новых технологиях фактор освобождения: интернет-пользователь не может не находиться в зоне свободы. К сожалению, авторитарные правительства также быстро поняли, что примитивному блокированию интернета есть куда более выгодные альтернативы. Они не только стали интернет-пользователями сами, чтобы толкать свою пропаганду (например, блоги Уго Чавеса, Путина) – они использовали социальные медиа для того, чтобы давать бой своим оппонентам. Благодаря данным, собранным по активности на аккаунтах Facebook, иранские власти смогли идентифицировать потенциальные сети активистов и начать угрожать им, а также призвали своих сторонников развернуть бой и в интернете. В своей книге «The Net Delusion» Морозов рассказывает историю молодого активиста из Беларуси, которого вызвали в КГБ. Благодаря анализу его аккаунтов в Facebook и Twitter, следователи располагали подробнейшими знаниями о поездках активиста, о его работе в неправительственных организациях и связях с оппозицией. Далеко не способствуя революции, Facebook и Twitter могут оказаться ценнейшими союзниками репрессивных режимов, экономя им долгие часы работы по слежке и телефонной «прослушке».

Фото: EPA/UPG

Каков настоящий революционер?

Революционер – не просто человек, преданный идее, это человек, готовый идти на риск ради этой идеи. Анализ «революционных» движений – итальянских красных бригад или движения за гражданские права черных американцев – показывает, что готовность людей идти на риск пропорциональна прочности уз, которые связывают их с другими людьми, участвующими с ними в одной борьбе. Иными словами, бежать с поля боя или предавать своих соратников им мешает в первую очередь степень близости с другими активистами, а не их идеологическая приверженность. Для такого товарищества необходимо чувство братства со своими «братьями по оружию», а также организационные рамки (профсоюз, партия, комитет...). Такой тип преданности делу через личные связи естественно весьма маловероятен в рамках такого неперсонального посредника как Twitter. Пассивная самоидентификация с какой-либо идеей не может заменить активного участия. Twitter эффективен для увеличения количества участников движения, однако он снижает степень мотивации, необходимый для того, чтобы стать участником. Очевидно, благодаря Twitter понятие слова «участие» совершенно изменилось – как пишет Малькольм Глэдвелл в своей статье для издания New Yorker эти новые «участники» подвержены минимальным рискам …и имеют на событие эффект, стремящийся к нулю.

Интернет-пользователи, которые участвовали в революциях, и сами не особо стремились пожинать лавры. Блоггер из Туниса Ясин Айяри в разговоре с журналистами заявил: «Я заходил в дома, жители которых были убиты. У них даже не было компьютера».

Аликс Фенстер, Французский эксперт, работала в разных международных организациях
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram