Фильм "Листопад"
Интервью с Машей Кондаковой
Дарья Бадьёр: Расскажи о том, откуда взялся “Листопад”.
Положа руку на сердце, скажу, началось все с того, что я посмотрела, как мои одногруппницы начали снимать кино. и решила, что, блин, я тоже хочу. Я тогда работала вторым режиссером на рекламе, познакомилась с Игорем Савиченко, мы разговорились и он предложил, чтобы я пришла, когда у меня будут идеи.
И через год я пришла – он говорит: давай пиши. Я говорю: я не умею. Он: ну так обратись к кому-то. Мы с Марысей Никитюк уже тогда начали делать одну штуку для диплома, которую так и не закончили. Я к ней обратилась и она сказала, что ей это интересно, и мы начали работать. Сама бы я не справилась.
То есть, идея изначально была твоя?
Да.
Откуда она у тебя взялась?
Из дома. Я на Виноградаре живу (смеется). Две истории было: есть у нас такая тетя Валя, дворничиха. Она очень странная женщина, мама рассказывала, что она как-то с одним зэком связалась, и весь двор боялся выходить на улицу и выпускать детей. Он ее бил, жуткие драмы были. Возле дома лес – она собирала все листья в большую кучу и все сжигала в лесу. В принципе это неправильно. Но она так делала и ей никто не мог ничего сказать. Я даже приходила к ней и предлагала сняться в кино. Она меня послала, понятное дело.
А другая история – у нас был случай, когда в подъезде одного парня подрезали, и я просто представила, как однажды тетя Валя высыпает еще одну очередную кучу листьев и видит там ногу. Ну а потом что? Для истории нужен кто-то, кто убил этого человека – сват, брат, возлюбленный.
Тебе вообще интересно криминальную драму снимать? Ты бы снимала такие фильмы дальше?
Конечно! Только мне в какой-то момент стало очень страшно. Я пошла в полицию спрашивать, бывают ли такие случаи, когда дворники трупы находят. Они мне говорят: да что там, у нас все проще. В мусорном баке нашли расчлененку в мешках клетчатых. А одного мужика случайно вычислили, найдя у него дома голову его матери в кастрюле. Не успел плиту зажечь.
Еще такой парень был в полиции – 20 лет в уголовном розыске – произвел на меня впечатление. Манипулирует тобой голосом, смотрит так внимательно. Поэтому я искала такого актера. Алла Самолейнко, очень крутой кастинг-директор, предлагала мне классных актеров. Но когда я пообщалась с этим мужиком из угро – у него такие глаза, которые тебя сканируют, – я поняла, что надо брать другого. И в итоге мы взяли Володю Беляева, с которым я познакомилась, когда мы с Володей Тихим и Игорем Савиченко снимали рекламу небольшую, и он играл медвежатника. Он очень крутой.
А опыт в рекламе тебе помогает или мешает?
Конечно: ты учишься организовывать процесс. Я с 18 лет работаю вторым режиссером на площадке, поэтому я понимаю, как устроен процесс съемки. Есть другие нюансы, которые я не знала, пока в кино не пришла. Кино – это все-таки другая вещь, тут важно…
Что?
Магия. Которую можно достичь, но там другие ценятся вещи. В рекламе ценятся качество и скорость, а в кино – жизнь, настоящее что-то. Чего добиться, мне кажется, сложно.
А актерская карьера твоя когда стартовала?
Я училась на актерском в Карпенко-Карого у Эдуарда Марковича Митницкого. А потом перепоступила на режиссерский, потому что снялась в рекламе Family Production: мне было 18 лет, я увидела все эти съемки и поняла, что хочу туда. Думала, что кино – это так просто: ты выставляешь свет, выстраиваешь кадр и все так – бац! – и получается. Я ж не знала, что все так сложно на самом деле!
Многие сетуют на то, что с актерами очень сложно работать. А тебе, побывавшей по ту сторону баррикад, как работается? Может, ты их жалеешь, или наоборот, лучше понимаешь, как все устроено?
Режиссеры ведь, наверное, всегда ставят себя в ситуацию актера, когда пишут сценарий – ловят свои эмоции. А когда с актерами работаешь, нужно же человека хорошо понимать. Твой опыт в этом плане рождается в момент общения с актером, когда ты фиксируешь, что с ним происходит.
Я с одним чуваком познакомилась в Париже – его зовут Тома Бидеген, он со-сценарист “Пророка” и “Дипана” Жака Одийяра. Он снял “Ковбоев”, которые были в “Неделе критики” в Каннах в 2015 году. Тома рассказывал, что они переписывают сцены каждый день после отсмотра снятого материала. Потому что сегодня актер повел себя вот так, выдал какую-то другую штуку, чем они планировали, и от этого они отталкиваются. Это очень круто, мы интуитивно тоже к этому пришли, когда делали “Листопад”. Все по-живому снимали.
Роберт Макки вообще говорил, мол, сценаристы, идите на курсы актерского мастерства, потому что вам тогда легче будет представить, как себя поведет персонаж.
Когда готовился “Листопад”, ты что смотрела?
Содерберга смотрела. А еще мне очень нравится Жак Одийяр. “Пророк” – это фильм, который перевернул мою жизнь. Потому что там неоднозначно все – он плохой парень или хороший.
Катя Горностай: Я хочу спросить по поводу финала фильма. Мне интересно, кто убил героя – ты или Марыся?
Я убила. Вместе с оператором. Там была целая эпопея. Когда мы делали “Листопад”, я успела съездить во Францию, насмотреться там фильмов, после чего приехала с воплем “Ребята, нам вообще все надо делать не так!” (смеется)
Вообще никто не хотел убивать героя, все говорили, что не стоит делать, потому это это убьет кино. А потом мы сидели у Георгия Беридзе (оператор "Листопада" - прим. ред.) на кухне и он сказал: Маш, конечно, будет хорошо, если он умрет.
Д.Б.: Расскажи про Париж. Как ты туда попала и зачем?
У меня был хартбрейк, честно скажу. Я упала на бульваре Шевченко на асфальт и рыдала, что уеду из этого города. И уехала. Заработала денег и поехала на свой день рождения в Париж. Искала кафе, где писал Хэмингуэй, зашла в один музей на Гран бульваре, мне сказали: “Девочка, ты знаешь, какие там цены? Иди в Мулен Руж”. И я пошла. Там оказалось не так, как у Тулуз-Лотрека, но нормально.
А дальше что? Выучила язык, начала работать.
Кем?
Вторым режиссером. А недавно прошла кастинг на телефильм. Я же все-таки еще актриса. Нашла агента, он поначалу меня не хотел брать, а после того, как я один кастинг во Франции прошла, согласился. У него как раз освободилось место: ушла Адель Экзаркопулос.
Это он ее к Кешишу продвинул?
Да.
Ты бы хотела у Кешиша сняться?
Не. Стремно. Конечно, хочу! (смеется) Мне бы в кино, пока что у меня только телефильмы.
Недавно в Исландию съездила сниматься для Canal+, и прошла на еще один телекастинг. Но хочется в кино.
Расскажи про кастинг на фильм Верховена.
О! 2014 год. Я облажалась, скажу сразу. Могла бы достойней выступить, но нет. Хотя старалась! Как я себе локти кусала, когда узнала, что он в международном конкурсе в Каннах. Putain! Ну как можно было так провтыкать свой шанс!
Я даже во второй тур прошла – ходила по Парижу с пузом, с подушкой. Я так поверила, даже походку смогла сымитировать. Это была роль беременной девушки сына главной героини. Они в итоге взяли французскую актрису.
Что самое интересное – на кастинге они снимают тебя, даже когда ты не играешь, им все важно посмотреть. Было несколько человек – кастинг-директор, человек с камерой и одна ассистентка.
А если в какой-то момент встанет дилемма – пойти актрисой во французское кино или снимать тут в Украине как режиссер? Что выберешь?
Если бы такая дилемма встала! Я бы выкрутилась, делала бы и то, и другое. Я не смогу сказать “нет”. Да согласуем, перенесем. Надо договариваться. Вообще кино надо делать с людьми, с которыми можно договориться. А если нет, тогда нужно выбирать, за что будет не стыдно.
А ты не думала снять там кино?
Конечно, думала и очень хочу. Диана Олифирова (Diana Olifirova) приезжала, она в Лондоне живет. Мы с ней говорили-говорили, за выходные нашли камеру, звук, актрису в три часа ночи и сняли маленькую зарисовку.
Очень хочу снять, ищу сейчас возможности. Все есть, на самом деле, нужно просто успокоиться и делать.
Я пишу-пишу. Питчинги, которые сейчас проходят, меня очень вдохновляют.
Расскажи про проект, который вы на этот питчинг подавали.
“Повестка” – это игровой короткометражный фильм. Есть у меня еще документальный проект, с ИнсайтМедиа, про женщин на войне – “Міцна та ніжна” называется.
А идее “Повестки” уже год. Мы подавались на питчинг в Берлине, на форуме Интерфильм. Я получила там приз жюри и поехала на European Short Pitch в Люксембурге. Сидели с тьюторами, переписывали сценарий. А потом мы подались на 8-й питчинг в Госкино, не прошли во второй тур, подались на 9-й – прошли, но не получили нужный балл от комиссии.
Что будете дальше делать?
Дальше продолжать работать. Я очень хочу сделать это кино, мне очень интересно. Мы подключили хорошего драматурга Наташу Ворожбит, которая согласилась с нами сотрудничать. Идея фильма моя, но я хочу, чтобы это было крутое кино, поэтому надо фильм хорошо проработать на бумажном этапе. И Денис Иванов меня очень в этом поддерживает.
Мы у всех девчонок спрашиваем: ты веришь в такое понятие, как “женское кино”?
Типа о женщинах? (пауза) Я не понимаю, что это значит. Андреа Арнольд, “Аквариум” – это женское кино? А эта тетка, которая “Оскар” получила, – Бигелоу?
Я знаю, в чем дело. Наверное, это очень жесткая профессия и возникают вопросы. Или что? …А Кира Муратова? Да она даст просраться всем, извините.
Кино – это рассказывание историй. А кто его снимает, вообще не имеет значения.
Я так делаю: смотрю кино, не зная, кто и что его снял, потом открываю IMDb и тогда узнаю, кто его сделал.
Ну ты же следишь за фильмографиями, Одийяра того же. Кого ждешь нового?
Себя.
Ну ясно, мы тоже тебя ждем.
Ой, дождитесь, пожалуйста.
Вообще Звягинцев. Одийяр, понятно.
Его я встретила недавно, кстати. Он сидел в одном кафе, возле Лувра и читал книгу. А у него такая шляпа и типа не видно его. И трубку курит. А я села возле него, а мы в Каннах с ним пересекались, я к нему подбежала и сказала, что жду его фильма очень. И тут я смотрю ему в глаза в этом кафе и такая: поздравляю, типа, фалиситасьон, он такой: спасибо. И шляпу еще больше надвинул. Ну я ж с Виноградаря, понимаете. Пацаны не поймут, если по-другому будет.
А читал он, кстати, книгу Андрея Жида “Достоевский”.
Я очень жду Гаспара Ноэ, Бертрана Бонелло. Ты смотрела Nocturama, его последний фильм?
Что мне нравится в этих режиссерах – они такие свободные. Я общалась с продюсером последнего фильма Бонелло и спрашивала: как вы деньги вообще нашли на это кино? Это фильм про террористов французских, который запускался в тот момент, когда в Париже были теракты. Очень сложно было начинать этот фильм. 100 тыс не хватало в момент запуска. Говорит, что было сложно, но важнее было работать с таким режиссером.
А как ты решила док снимать, расскажи?
Мне позвонили, говорят: есть проект. Я попросила почитать, мне показалось интересным, только надо было героев интересных найти. Я очень хочу это снять, раз дают такой шанс.
Купила себе мастер-класс Вернера Херцога – 26 уроков, по скайпу было прямое включение. Хочется просто прокачаться и сделать классное кино.
Мне кажется, это поможет мне на следующий этап продвинуться.
Это короткий метр будет?
Нет, 70 минут. Серьезная работа.
Мы уже работаем над фильмом: проводили интервью в июле, продолжаем искать героев.
Тема непростая, надо найти ключ к ней, чтобы это не было спекуляцией.
Катя Горностай: Когда я посмотрела “Листопад” в Одессе, я поняла, что до того момента я не видела магии в украинском кино. Это, наверное, был первый украинский фильм, где я такое увидела. Как ты думаешь?
Да? Здорово, если зрителю так может показаться.
После того, как я пообщалась с этим ментом, пришла домой, села и подумала: нахер мне это надо, почему я не снимаю “женское кино”? Я села и почувствовала запах смерти. Я не знаю, как это описать.
Это же дебют был, я отдавала этому фильму все, что могла.
Хочется, чтобы такое кино было, чтобы прямо ух. А чтобы так было, нужно просто в себе много копаться и искать правду.
Как ты это делаешь?
На “Листопаде” было 5,5 съемочных дней, а после этого я могла смотреть на человека и – честное слово – чуть ли не мысли его видеть. Потом это быстро прошло, но тогда было ощущение какой-то магии.
Ты просто свое эго убиваешь и начинаешь задавать себе реальные вопросы, в ответ на которые из тебя страхи и дерьмо всякое лезет. И вот когда ты с этим разберешься, тогда и кино снимешь.
Нас в театральном учили: вы должны свое эго разбить и быть как чистый лист. Сможете тогда принять все, что угодно, и нормально работать.
Я сняла фильм и меня затянуло в путешествия по разным странам и фестивалям. И я за этими приключениями потеряла, знаете, чувство правды. Но теперь нужно сражаться за то, чтобы опять к нему вернуться.